Главная » Файлы » Статьи » Исторические

Формирование белорусско-российского порубежья
27.01.2012, 11:46
Формирование белорусско-российского порубежья

Автор: Ю. А. Борисенок, В. А. Лобач

История формирования устойчивых межэтнических границ имеет важное значение для понимания не только характера и особенностей процессов этнического взаимодействия, но и позволяет уяснить взаимосвязь и взаимовлияние целого ряда факторов, воздействующих на становление порубежья, этой уникальной зоны культурных контактов 1 .

Изучение процесса формирования белорусско-российского порубежья ставит перед исследователем ряд непростых проблем. Рассмотрим их на весьма характерном примере Витебско-Псковского региона. Субъектами политического размежевания на данном направлении в IX-XVIII веках выступали Новгородская и Псковская республики, Московское государство, Российская империя - с российской стороны и Полоцкое, Витебское княжества. Великое княжество Литовское (ВКЛ), Речь Посполитая, соответственно, с белорусской.

На каждом из исторических этапов феномен границы (шире - пограничья) получал специфическое наполнение и значение, которое возрастало поступательно-параллельно становлению института государства. Так, для ранних этапов политической истории характерна "неустойчивость раннеклассовых государственных образований, в частности подвижность их политических границ". Важно и то, что пограничье этническое не тождественно политико-государственному: "как известно, народы далеко не всегда полностью "вписываются" в границы одного государства" 2 . В свою очередь, этнокультурные факторы (особенно на ранних этапах этнической истории) определенным образом влияли на становление как государственных образований, так, соответственно, и границ между ними.

Этнокультурное разграничение в Псковско-Белорусском пограничье проявилось еще в эпоху железного века, когда территория Подвинья была освоена носителями Днепро- Двинской археологической культуры, отчетливо соотносимой с балтским населением. В то же время Псковская и Новгородская земли до прихода славян были заселены западнофинским населением, носителями Дьяковской археологической культуры 3 .

С приходом славян в эти края этнокультурное размежевание приобрело новое качество. Обобщив данные многолетних исследований, В. В. Седов отметил: "Кривичи смоленские и полочане, выделяемые отчетливо по археологическим материалам Х-XIII вв. - это та часть славян, которая расселилась в ареале Днепро-


Борисенок Юрий Аркадьевич- кандидат исторических наук, зав. исторической редакцией журнала "Родина"; Лобач Владимир Александрович - преподаватель Полоцкого государственного университета (Беларусь). Статья подготовлена при финансовой поддержке РГНФ (проект N 01- 01-78001 а/Б).

стр. 143


Двинской культуры и впитала в себя местных балтов - носителей этой культуры. Кривичи псковские сформировались на региональном прибалтийско-финском субстрате" 4 .

Процессы взаимодействия пришлого славянского населения с местными балтами и финно-уграми имели долговременные последствия. Седов указывал, что, "судя по археологическим данным, славянизация балтского населения на территории, где позднее распространилась белорусская речь, продолжалась от VII-VIII до XIII столетия. По времени завершающая стадия славянизации днепро-двинских балтов непосредственно предшествует начальному периоду формирования белорусского языка" 5 . Мнение археолога не противоречит и данным лингвистики о том, что "важнейшие фонетические, грамматические и лексические черты, которые придают специфику современному белорусскому языку, возникли в XIII-XIV вв." 6 . Схожие процессы происходили и на территории Псковщины. "Финно- угры, также как и балты, в процессе славянского расселения оставались на местах своего обитания, некоторое время жили в инородном окружении и в конце концов растворились в славянской среде. Следовательно, финно-угры были одним из субстратных компонентов при формировании северной группы восточного славянства" 7 .

Таким образом, начальным этапом формирования белорусско-русского пограничья, его субстратной подосновой можно считать период железного века, когда современный Витебско-Псковский регион являлся контактной, порубежной зоной балтско-финских этнокультурных ареалов. В дальнейшем, при взаимодействии с пришлыми славянами, это привело к этнической парциации кривичей, с выделением Полоцко-Смоленского и Псковского (Изборского) массивов.

При рассмотрении механизмов формирования данного участка белорусско-русского пограничья обращают на себя внимание и геоклиматичекие факторы, ибо "соответствующее каждой этнической территории географическое окружение - это не только сфера его проживания, но и жизненная основа, которая обусловливает специфику хозяйственных занятий и производственной культуры, органично входит в ежедневный быт, наполняет конкретными образами духовное богатство народа, его язык и фольклорное творчество" 8 .

Линия разграничения этнокультурных ареалов между псковскими и белорусскими землями практически совпадает с водоразделом бассейнов Западной Двины и р. Великой. На ранних этапах этнической истории, когда расселение и миграционные потоки были непосредственно связаны с долинами рек, этот фактор играл существенное значение в размежевании различных этнокультурных групп населения. К тому же эти места в древности были почти сплошь покрыты густым лесом, что также являлось естественной преградой на пути этнического взаимодействия и различного рода инфильтраций. И в наши дни в пограничных с Псковщиной районах Белоруссии (Россонском и Полоцком) лес занимает 60% и 53% территории соответственно 9 . Суровые климатические условия, почвы с низкой плодородностью обусловили малую плотность населения на правобережье Западной Двины. Л. В. Алексеев указывал, что в IX-XII вв. территория, прилегающая непосредственно к Полоцку, на правобережье Западной Двины и на самой Полоте, была заселена слабо 10 . Показательно, что подавляющее большинство городов Полоцкой земли (кроме собственно Полоцка и Витебска), известных по источникам XI в. (Минск, Друцк, Лукомль, Логойск, Изяславль, Браслав, Борисов, Орша) располагались на левобережье Западной Двины.

Таким образом, "псковский рубеж" в эпоху раннего средневековья долгое время оставался "прозрачным" и неустойчивым. Отсутствие не только пограничных форпостов- городов, но и значительных поселений в зоне Полоцко- Псковского пору-бежья 11 оставляет вопрос о реальном этническом разграничении на этом участке открытым. Однако политическая борьба на малоосвоенных территориях не утихала: верховья Великой и Ловати входили в сферу интересов Полоцкого княжества, псковичи и новгородцы в свою очередь не прочь были расширить свои владения на юге. В 1065 г. полоцкий князь Всеслав Изяславич ("Чародей") предпринял военный поход против Пскова, собрав "силы своя многыя", впрочем, взять город полочанам не удалось 12 . По мнению Н. Ермаловича, эта акция не была случайной, а явилась результатом пограничных противоречий между Полоцком и Новгородом: "Являясь подчиненным непосредственно Новгороду, Псков, таким образом, становился непосредственным плацдармом для новгородского нападения на Полоцк. Во-вторых,

стр. 144


подчинение Пскова дало возможность Новгороду осваивать в смысле сбора дани достаточно обширную территорию на северо-западе от верховьев Ловати к югу от рек Полисти и Судомы" 13 . Продолжением полоцкой политики в северном направлении стал захват и разграбление Новгорода в 1066 году. Однако, уже через три года, в 1069 г., военная акция Всеслава против Новгорода окончилась крайне неудачно, а сам он попал в плен, хотя и был вскоре отпущен: "И пособи Богъ Глебу князю съ новгородци. О велика бяше сегщ вожаном (финское племя "водь" - основа ополчения Всеслава. - Авт .), и паде ихъ бесцисленое число; а самого князя отпустишя Бога деля" 14 , - сообщал новгородский летописец. Возможно, ценой освобождения стало заключение мирного договора, ибо "после 1069г. и до начала XII в. (то есть до самой смерти Всеслава. - Авт .) неизвестно ни одного похода полочан в новгородском направлении" 15 .

Однако, в конце XII в. экспансия полочан в северном направлении возобновилась, о чем свидетельствует строительство в 1211 г. Великолукской крепости, форпоста, охранявшего дальние подступы к Пскову и Новгороду. Эти меры были предприняты после того, как в 1198г. объединенные дружины полочан и "литвы" захватили и сожгли Великие Луки 16 .

Новые политические реалии XIV-XV вв. (вхождение Полоцкой и Витебской земель в состав ВКЛ, достижение фактической независимости Псковской республикой в 1348 г., усиление Московского княжества, а также возросшая опасность со стороны Ливонского ордена) качественным образом изменили и проблему Полоц-ко-Псковского (Новгородского) порубежья, поставив ее в тесную зависимость от внешней политики ВКЛ. Главной целью Гедиминовичей на северном направлении становятся не столько территориальные порубежные приобретения, сколько вовлечение Псковской земли в сферу своего влияния, а затем и полное ее подчинение. Целенаправленные действия в этом направлении предпринимались еще основателем династии Гедимином и были с переменным успехом продолжены Ольгердом и Витовтом 17 . Средствами влияния на псковскую политическую элиту были как помощь в борьбе с внешней агрессией (Ливонским орденом), так и, если говорить о проновгородских или промосковских колебаниях, военные акции устрашающего характера. О том, что последние были довольно часты, говорят не только летописи, но и целый пласт характерной топонимики 18 .

Важнейшее значение имел мирный договор 1326 г. между Новгородом, Ливонским орденом, Смоленском, Полоцком и ВКЛ, который многое проясняет в механизмах пограничного урегулирования того времени. Главным и долговременным достижением этого договора, по справедливому замечанию В. Л. Янина, "стало создание принципиальной системы пограничных взаимоотношений Литвы и Новгорода: Литва приняла на себя обязательство строго соблюдать суверенитет Новгорода на всей территории его владений в обмен на уплату ей черной куны с пограничных новгородских волостей. На линии бывшей новгородско-смоленской границы она, овладев Торопцем и Ржевом, унаследовала этот порядок от предшествующих времен, а на линии новгородско-полоцкой границы распространила тот же принцип на новгородские порубежные земли Великих Лук и Ржева" 19 .

Таким образом, основные очертания Псковского участка белорусско-российского пограничья, как в этнокультурном, так и политическом плане, сложились уже на протяжении XIII-XV веков. При этом граница ВКЛ с Псковщиной долгое время была довольно стабильной. Даже когда в начале XVI в. Московскому государству удалось захватить на некоторое время Себеж и Невель, то после их возвращения в состав Полоцкого и Витебского воеводств Речи Посполитой (по "вечному миру" 1686г.) пограничная линия вновь пролегла по старым рубежам. Конфигурация этого участка границы практически совпадает на всех картах Речи Посполитой и соседних территорий XVII-XVIII вв. 20 Л. Козлов и А. Титов так описывают Псковское порубежье ВКЛ и Речи Посполитой: "С Ливонской стороны Псковская граница начиналась от самой узкой части междуречья двух левых притоков реки Великой - Синей и Исы. Это приблизительно в 40 км на северо-запад от Себежа. Далее вверх по Исе, не достигая ее истоков, она поворачивала к реке Великой, пробегала немного по речищу и вновь шла на восток, покинув только самое начало этой реки на Псковской стороне. Граница пересекала истоки еще нескольких небольших речек в бассейне Великой - Голоты, Рыбницы, а в конце - верховье реки Ловать с притоками Удрайка и Вялица. Наконец, обогнув с юга Двинское озеро,

стр. 145


граница достигала Западной Двины, пробежав по которой вверх, заканчивалась перед впадением в Двину речки Велесы" 21 .

Несмотря на многочисленные политико-административные перемены на территории Белорусского Подвинья, связанные с разделами Речи Посполитой (1772, 1793 и 1795 гг.) и включением Белоруссии в состав Российской империи 22 , средневековый Полоцко-Псковский рубеж белорусско-русского этнокультурного пограничья практически точно совпадал с административной границей между Полоцкой (с 1796г. Витебской) и Псковской губерниями и, что немаловажно, был идентичным северному участку границы расселения белорусов на этнографических картах Р. Ф. Эрхерта (1863 г.), А. Ф. Риттиха (1875 г.), Е. Ф. Карского (1903 г.) и М. В. Довнар-Запольского 23 .

Примечания

1. В российской и белорусской историографии накоплен значительный опыт изучения культурного взаимодействия и взаимовлияния двух славянских народов. Однако разработка данной проблематики носила либо обобщающий (см. Белорусы. М. 1998), либо узко специальный характер (см. напр. Белорусские свадебные обряды и песни сравнительно с русскими. СПб. 1897; АБЕЦЕДАРСКИЙ Л. С. Белоруссия и Россия: Очерки русско-белорусских связей второй половины XVI-XVII вв. Минск. 1978; КАБАШШКАУ К. П. Беларуска-русия фальклорныя сувязi. Мiнск. 1988).

2. БРОМЛЕЙ Ю. В. Очерки теории этноса. М. 1983, с. 276, 35.

3. Гiсторыя Беларусi: У 6 т. Т. 1. Старажытная Беларусь: Ад першапачатковага засялення да сярэдзiны XIII ст. Мiнск. 2000, с. 100; СЕДОВ В. В. Славяне Верхнего Поднепровья и Подвинья М. 1970, с. 108; ШАДЫРА В. I Фiна-угры.- Археалогiя i нумiзматыка Беларусi. Энцыклапедыя. Мiнск. 1993, с. 630.

4. СЕДОВ В. В. Длинные курганы кривичей. М. 1970, с. 40.

5. СЕДОВ В. В. К происхождению белорусов. - Советская этнография, 1967, N 2, с. 128.

6. ЖУРАУСКI А. I Беларуская мова. - Этнаграфiя Беларусь Энцыклапедыя. Мiнск. 1989, с. 56-58.

7. СЕДОВ В. В. Еще раз о происхождении белорусов. - Советская этнография, 1969, N 1,с.106.

8. ЩТОУ В. С. Народная спадчына: Матэрыяльная культура у лакальна-тыпалагiчнай раз-настайнасцi. Мiнск. 1994, с. 52.

9. Географiя Беларуси. Энцыклапедычны даведнiк. Мiнск. 1992, с. 69.

10. АЛЕКСЕЕВ Л. В. Полоцкая земля в IX-XIII вв.: Очерки истории Северной Белоруссии. М. 1966, с. 44.

11. ШТЫХАУ Г. В. Крывiчы: Па матэрыялах раскопак курганоу у Пауночнай Беларусi. Мiнск. 1992, с. 7.

12. Псковская вторая летопись. - Полное собрание русских летописей. Т. 5. СПб. 1851, с. 8.

13. ЕРМАЛОВIЧ М. Старажытная Беларусь: Полацкi i новагародсю перыяды. Мiнск. 1990, с. 113.

14. Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М. Л. 1950, с. 17.

15. Гiсторыя Беларусi, Т. 1, с. 162.

16. КАЗЛОУЛ., ЩТОУ А. Беларусь на сямi рубяжах. Мiнск. 1993, с. 9.

17. ЕРМАЛОВIЧ М. Старажытная Беларусь: Вiленскi перыяд. Мiнск. 1994, с. 15-20.

18. См. ПОПОВ А. Н. Следы времен минувших: Из истории географических названий Ленинградской и Новгородской областей. Л. 1981, с. 110.

19. ЯНИН В. Л. Новгород и Литва: пограничные ситуации XIII- XV веков. М. 1998, с. 102.

20. ШИРЯЕВ Е. Е. Беларусь: Русь Белая, Русь Черная и Литва в картах. Минск. 1991.

21. КАЗЛОУ Л., ЩТОУ А. Ук. соч., с. 9.

22. См. подробнее: АНIШЧАНКА Я. К. Генеральнае межаванне на Беларусi. Мiнск. 1996; его же: Беларусь у часы Кацярыны II (1772-1796). Мiнск 1998.

23. ЩТОУ В. С. Этнаграфiчная спадчына. Беларусь. Краiна i людзi. Мiнск. 1996, с. 46-47.

стр. 146

Категория: Исторические | Добавил: Grishcka008 | Теги: формирование, порубежья, белорусско-российского
Просмотров: 1158 | Загрузок: 0 | Комментарии: 1 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]
Категории раздела
Форма входа
Минни-чат
Онлайн Сервисы
Рисовалка Онлайн * Рисовалка 2
Спорт Онлайн * Переводчик Онлайн
Таблица Цветов HTML * ТВ Онлайн
Статистика


Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0