Ход других национальных движений 1917 г. также в значительной степени зависел от "солдатского фактора", усугубленного ощущением опасности, исходившей от соседей: в Закавказье азербайджанцы боялись мести со стороны солдат армянских батальонов за резню 1915г. в Турции; в Крыму нервозность создавали даже малочисленные подразделения мусульманской конницы и т. п. Такие факторы, как особенности этнопсихологии, политической культуры, идентификационных процессов, причудливо преломлялись в настроениях вооруженной молодежи. В любом случае наибольшие затруднения для Временного правительства создавало вовсе не выдвижение политическими лидерами проблем автономии, федерации или даже грядущей независимости Польши, а поведение солдат (33).

Массовые формы национализма имели мало общего не только с интеллигентским социализмом, но и демократической гражданственностью. В составе Украинского войскового Генерального комитета оказались бывшие "царские" генералы (34); позднее обнаружилось, что и мусульманские революционные националисты тяготеют к тому, чтобы их возглавляли "свои" высокие старорежимные чины.

Особого внимания заслуживает проблема националистического лидерства в связи с другим. Петлюру, некогда скромного чиновника Земско- городского союза, люди образованные характеризовали так: "С внешней стороны настоящая подделка под Керенского: бритое лицо, френч, иногда отрывистые движения; с внутренней стороны это соединение малой образованности, хитрости, энергии и безграничного честолюбия, едва ли перед чем-либо останавливающегося". Винниченко, некогда вполне русский писатель, имел репутацию похуже: "Психиатр К. категорически утверждал, что последний несколько лет тому назад был освобожден от призыва в войска в виду признания его по официальному освидетельствованию душевно больным. Что это было тогда: уклонение или действительно болезнь? Во всяком случае это человек совершенно неуравновешенный и способный на всякие эксцессы" (35). Разумеется, это характеристики не из числа беспристрастных. Но сказанное удивительно точно согласуется с поступками того и другого в 1917 г. и позднее. Нечто подобное справедливо и в отношении других националистических вождей (36), не говоря уже о всевозможных революционных авантюристах, причем вовсе не обязательно "национальных"(37). Судьбы народов оказались сплетены с личностями, которые, независимо от намерений, по природному своему складу усиливали массовые настроения страха или нетерпения.

Особенность развертывания революции на пространстве бывшей империи заключалась в том, что в ситуацию на местах вносили неопределенность конфликты, происходившие в петроградских верхах. Для левых национальных лидеров победа Л. Г. Корнилова оборачивалась крахом как социалистических прожектов, так и надежд на обретение той или иной степени национальной свободы. Ответная реакция в ряде случаев показательна. 30 августа объединенное собрание Советов Закавказья, где тон задавали меньшевики, приняло решение о переводе власти в крае в руки Кавказского центрального революционного комитета, а "буржуазным" членам Особого

стр. 38

Закавказского комитета Временного правительства пришлось подать в отставку (38). Это еще не означало отделения Закавказья от России, но фактически судьбу края стали решать местные (часто самозванные) лидеры, а не назначенцы Временного правительства. Создалась ситуация, когда умеренные социалисты и даже "интернационалисты" из нацменьшинств, сами того не замечая, начинали работать на расчленение России. На Демократическом совещании, призванном стабилизировать власть с помощью коалиции левых сил с правыми, именно национальные лидеры продемонстрировали столь высокую степень "классовой" непримиримости, что это привело в восторг Ленина. Вождь крайних интернационалистов при этом и не вспомнил о своей непримиримости к любому национализму.

Между тем, хотя внешне выступления лидеров национальных организаций и партий сравнительно с речами представителей других организаций выглядели наиболее эмоциональными (39), складывалось впечатление, что в своих требованиях они готовы были пойти на самоограничение в интересах русской демократии(40). Но в среде русской общественности уже распространилось убеждение в "эгоизме" украинцев, финнов и прочих. В свою очередь, национальные вожди стали связывать собственные неудачи с действиями инонациональных групп, чаще всего евреев, не заинтересованных в утверждении местных суверенитетов (41). Формировалась "психология отказника"- привычка получать отрицательные ответы на ряд просьб заставляет расширять круг своих "врагов" до такой степени, что со временем и любое "да" будет восприниматься как наиболее изощренная форма противодействия.

В принципе это означало, что культура межнациональных отношений неуклонно спускается на племенной уровень, дополнительные шансы получают люди оголтелые. Ответная великодержавная реакция имела крайне неорганизованный характер. Обычно ее связывают с широким распространением антисемитизма, в том числе проболыпевистского. На деле в ней различаются и антиукраинские, и антикавказские ноты. Революционный национализм "державного" этноса в распадающейся империи, проявившийся позднее, складывался по особым законам "интернационалистского мессианства".

А пока наблюдалось нечто невообразимое. Примечательная деталь: переживший "штурм Зимнего" министр внутренних дел Временного правительства А. М. Никитин по свежим следам вспоминал, что арестовавшие его солдаты горели желанием расправиться с "жидом" - Керенским(42). Парадокс "классовой" революционной ненависти состоял в своеобразном слиянии и растворении ее в примитивнейшей этнофобии; подспудно стало господствовать представление, что избавиться нужно от евреев и капиталистов. В подобной химерической атмосфере развала старой системы даже иные черносотенцы могли тайно благословлять Троцкого за то, что он скинул "жидов-банкиров".

Приход к власти большевиков подтолкнул местных националистов к отмежеванию (как правило, вынужденному) от "русской анархии". Волна территориальных самоопределений захватила даже мусульман. В сущности, тогда это было на руку большевикам, укрепляя их позиции в центре распадающейся империи. Примечательно, что большевики, объявив после Октября в обращении "Ко всем трудящимся-мусульманам России и Востока" о том, что намерены поддерживать их стремление к национальному равноправию и сохранению этнокультурного своеобразия, определенно учитывали и тенденцию к изоляционизму, и перспективы национально-социалистического радикализма. Именно этим объясняется то, что И. В. Сталин, встав во главе Наркомнаца, уже в начале декабря предпринял попытки организации "доверительных" бесед с такими деятелями, как председатель Всероссийского мусульманского совета А. Цаликов (43).

Результаты выборов в Учредительное собрание показали, что нерусские народы представлены преимущественно социалистами. Большевики, ранее поощрявшие любую форму экстремизма, сделали из этого свои выводы. 16 декабря 1917г. новый верховный главнокомандующий

стр. 39

Н. В. Крыленко обвинил Центральную раду в том, что она "хочет войны и крови", и, пригрозив, что "ей не удастся столкнуть рабочих и крестьян Украины с рабочими и крестьянами всей России", запретил "украинизацию". В середине апреля 1918г. последовали запрет Комитета грузин-воинов русских фронтов, приостановление деятельности московской газеты "Иль" за "контрреволюционное направление и провокационное отношение к Татаро-Башкирской республике", упразднение Московского Милли Шуро, а также реорганизация мусульманского сводно-гвардейского полка в "Петроградский батальон мусульманской социалистической армии"; последнее было началом серии экспериментов по формированию "мусульманских" и "татаро-башкирских" соединений, проводимых Троцким(44). Предполагалось, что лидеры окраинных правительств получат своих "собственных" большевиков.

Распад империи нес в себе опасность разрастания этнофобии. И здесь решающую роль мог сыграть случай. В Тифлисе, по проектам уже свергнутого Временного правительства, началось формирование грузинского, армянского, мусульманского, русского корпусов и даже особой греческой дивизии. Из рабочих в видах борьбы с контрреволюцией и для поддержания порядка организовывалась Красная гвардия, в руки которой 12 декабря перешел Тифлисский арсенал; разрастался хаос "самовооружения". Тем временем малочисленные большевики, используя солдат, попытались в середине декабря свергнуть Тифлисский Совет, но ему удалось разоружить своих противников, что было тут же представлено большевиками как "нападение ?инородцев" на русских солдат" (на деле формирование грузинского корпуса шло медленно из-за того, что местные меньшевики подозревали высших офицеров, также грузин, в контрреволюционности)(45). И даже на фоне подобного революционно- национального абсурда события, происшедшие в начале января 1918 г. на станции Шахмор, превзошли худшие опасения.

Так называемые шахморские события подавались в советской историографии как намеренный расстрел "буржуазными националистами" русских солдат, возвращавшихся домой. На деле это тот случай, когда революционный хаос обернулся общей трагедией.

Уходившие с фронта русские войска оставляли часть оружия армянам, вынужденным более других думать об опасности турецкого вторжения. Это, в свою очередь, нервировало азербайджанцев. Между тем у станции Шамхор грузинский отряд попытался изъять оружие у эшелона русских солдат. Пока шли переговоры, к станции подоспели, с одной стороны, тысячи азербайджанских крестьян, рассчитывавших на свою долю оружия, с другой- еще несколько эшелонов с солдатами, и началась стрельба. Фронтовикам, вероятно, удалось бы расчистить себе путь артиллерийским огнем, но один из снарядов угодил в резервуар с нефтью, взорвалось еще несколько цистерн, пламя охватило составы. Количество убитых и заживо сгоревших с той и другой стороны было невозможно подсчитать - говорили о тысячах жертв(46). Взаимные этнические страхи породили общую трагедию. Но и этот случай меркнет на фоне последующих вспышек межнациональной резни, связанных, с одной стороны, со стремлением бакинских большевиков распространить свою власть на все Закавказье, с другой- с турецким вторжением.

Трудности с различением "своих" и "чужих" породили новые сочетания социализма и национализма. Одно их характерных для того времени искажений социального и религиозного сознания связано с деятельностью так называемых ваисовцев, которые в интересах мировой революции предлагали "соединить зеленое знамя с красным" - для уничтожения "контрреволюционных банд, татарских духовных собраний, ложных проповедников-мулл" (47). Столь неожиданную окраску социального конфликта также использовали большевики в своих интересах(48). Позднее предпринимались попытки свергнуть мировой капитализм через революционизирование его мусульманской периферии; сионисты- коммунисты, со своей стороны, призывали превратить заселяемую евреями Палестину в новый центр мировой революции.

стр. 40

Люди сами не замечали, как сбрасывали с себя последние одежды цивилизованности. В среде ранее этнотерпимой русской интеллигенции распространялся оголтелый антисемитизм. Иные интеллектуалы именовали большевистскую Россию "ожидовевшей Азией"(49). Была и прямо противоположная тенденция: еще в начале 1918 г. кое-кто из сторонников Советов утверждал, что "революция отменила национальности", а позднее комсомольцы уверенно заявляли, что теперь им "национальность не нужна", ибо они - советские граждане. Коммунистическая государственность рождалась из хаоса этноидентификации - в этом, возможно, была одна из ее наиболее опасных врожденных болезней. Коммунисты обвиняли друг друга в недостатке "интернационализма", писали доносы, затевали бесконечные склоки, не останавливались перед арестами. Другие этнореволюционеры также предлагали самобытные способы борьбы с контрреволюцией и мировым империализмом (50).

Распад империи и создание независимых национально-государственных образований вызвали к жизни череду этнических войн - не только в Закавказье, но и в Прибалтике. Малым народам, пытавшимся держаться в стороне от подобных столкновений, это, как правило, плохо удавалось: интригами или ложными посулами их втягивали в противоборство на полях гражданской войны (51).

Формально, лидеры и "красных", и "белых", и "зеленых", и "националистов" были далеки от поощрения этнофобии. Но известно, "воины III Интернационала" (особенно из числа казаков) отставляли за собой шлейф еврейских погромов, а для деникинцев антисемитизм послужил своего рода заменителем идеологии ". Дикие погромы устраивали петлюровцы. В окружении Н. И. Махно, обосновавшегося в полиэтничном Гуляй-Поле, где официально принято было экспроприировать не еврейских торговцев и немецких колонистов, а "буржуев", было немало "идейных" анархистов из числа евреев. Сам вождь повстанцев однажды собственноручно расстрелял, как провокатора, коменданта железнодорожной станции, вывесившего плакат "Бей жидов, спасай революцию, да здравствует батька Махно!", он же издавал приказы в защиту "еврейской бедноты" ". Тем не менее слухи о приближении махновского войска приводили в ужас именно еврейское население, которому было хорошо известно, что среди махновцев хватает сброда, готового расправиться с евреями под видом "буржуев".

Всякая радикальная доктрина возбуждает не лучшие человеческие эмоции, поощряет национальные предрассудки и племенную жестокость. Русская революция выявила ту связь в полной мере. Каковы бы ни были реальные масштабы "революционного национализма", ход революции и гражданской войны невозможно понять без учета болезненных этнопсихических явлений.

В августе 1918г. на подавление "волнений на почве сбора хлеба" большевики бросили мобильный отряд под командованием бывшего офицера С. Н. Булак-Булаховича. Его подчиненные вырубали шашками целые селения. В конце октября 1-й конный полк Булак-Булаховича в пьяном кураже, но организованно перешел к белым и позднее "прославился" своими расправами над коммунистами и теми же крестьянами во время рейдов на советскую территорию. Сам атаман любил пожить на широкую ногу. Воинство Булак-Балаховича было этнически пестрым, но при этом дружно занималось погромами еврейского населения (в этом им помогали белорусские крестьяне). Среди белого офицерства "батька" отличался крайней неуживчивостью, но зато рядовое воинство, с которым он вел себя запанибрата, им восторгалось. От белых, повздорив с генералами, Булак-Булахович перешел на службу к эстонцам, от них - к полякам(54). Считал он себя католиком и белорусом и даже как-то провозгласил себя "начальником Белорусского государства", но, похоже, служить был готов тем, "кто понравится", хотя позднее выдавал себя за "борца за Россию". Сходным образом, по другую сторону линии фронта, "украинец" Махно, сражался за "интернациональный коммунизм".

Большевистских лидеров порой смущало замечаемое этническое

стр. 41

расслоение в своих рядах и опасная реакция на нее со стороны руководимой массы. Ленин, правда, предпочитал это явление демонстративно не замечать; Троцкий, напротив, отказался принять пост наркома внутренних дел, мотивируя это тем, что не стоит давать лишний повод для антисемитизма. В апреле 1919 г. на заседании Политбюро Троцкий запаниковал еще сильнее, заявив, что среди красноармейцев находит отклик "шовинистическая агитация" в связи с тем, что в тыловых учреждениях слишком много латышей и евреев, тогда как на фронте их меньше(55). Напротив, радикальный интернационалист Ф. Э. Дзержинский дошел до иных крайностей. В 1924г. он решил, что нет смысла заниматься борьбой против сионистов - пусть те занимаются своими палестинскими делами. Если же отбросить противоречивые эмоции большевистских вождей по поводу облика "пролетарского авангарда", то окажется, что в ходе революции его этническая окраска менялась. После Февраля наиболее заметны были евреи и кавказцы, в карательных органах большевиков поначалу преобладали латыши и поляки, к концу гражданской войны их потеснили евреи, после ежовщины состав чекистов более соответствовал этническому составу населения страны (56).

Все вернулось на круги своя. В специфического рода услугах революционных этномаргиналов "интернационалистская" империя больше не нуждалась. Революция поглотила своих творцов - это не проблема "вины" тех или иных народов, а естественная, пусть жуткая своим итогом, закономерность.

Сегодня очевидно, что оценивать соотношение социализма и национализма в русской революции по старым идеологическим меркам уже нельзя. И Февраль и Октябрь вписаны в общее течение системного кризиса (смерть - возрождение) империи, в котором и социалисты, и националисты, как, впрочем, и все политики, играли незавидную роль людей, не ведавших, что творят. Более общее значение этого явления- для России и мира- еще предстоит по-настоящему оценить. При этом приходится учитывать и то, что если привычный исследовательский позитивизм в очередной раз обнаружит свою познавательную ущербность, в действие вступят совсем иные силы.

Для объяснения того, перед чем пасует наука, человек обычно мобилизует предрассудки, среди которых этнофобия занимает виднейшее место. В кризисе империи этнонациональный фактор обнаруживал себя и через демографический скачок, повлекший за собой рост социального нетерпения народов, посягнувших на прежние имперские этноиерархии. Наряду с этим, невиданное социокультурное напряжение вызвало к жизни также феномен этномаргинала, готового взорвать весь мир с помощью новейших социалистических доктрин. Феномен революционного национализма наиболее отчетливо обнажает ту поистине роковую печать, которой отмечено "восстание масс", - происходит высвобождение самых злобных энергий, задавленных в человеке прежней жизнью.

Но это лишь дна сторона медали. Любая, самая причудливая и стихийная манифестация этничности в кризисные времена позволяет не только ощутить архаичность революции, но и разглядеть те "новые берега", в которые рано или поздно уляжется ее бушующее море.

В пространстве большого исторического времени взбунтовавшийся социокультурный фундаментализм никогда не возьмется состязаться с утопией, но он легко может, как показал XX в., прикинуться ею. Возможно, в этом и состоит потаенная реальность события, столь легкомысленно снабжаемого всевозможными доктринальными ярлыками.

Примечания

1. См. соответствующие главы весьма неординарной книги: ВИШНЕВСКИЙ А. Серп и рубль: консервативная модернизация в СССР. М. 1998.

2. ГАТАГОВА Л. С. Юдофобия: сумма зол.- Рубежи, 1998, N 2 (29), с. 106- 111.

стр. 42

3. Евреи и русская революция. Материалы и исследования. Москва - Иерусалим, 1999, с.117-118.

4. Особые журналы Совета министров царской России (ОЖСМ). 1906 год. Ч. 4. М. 1982, с. 749-751.

5. Там же, с. 758, 655.

6. АВРЕХ А. Я. Столыпин и Третья дума. М. 1968; ОЖСМ. 1908 год. Ч. 3. М. 1988, с. 606- 612, 632-647; ч.5. М.1988, с.930-933.

7. Государственный архив Российской федерации (ГАРФ), ф. 5881, оп. 2, д. 1276, л. 11об.- 13. Придя на смену арменоканам, партия Дашнакцутюн, несмотря на наличие среди ее лидеров людей практичных и умеренных, так и не рассталась с привычкой "служить народу" террористическими методами. Последствия этого хорошо видны по действиям в Турецкой Армении в годы первой мировой войны армянских батальонов, находившихся под влиянием этой партии и прославившихся не только боеспособностью, но и погромами турецкого и курдского населения в отместку за резню 1915 года (ФРЕНКИН М. Русская армия и революция. Мюнхен. 1978, с. 142-143).

8. ALAPLJRO R. State and Revolution in Finland. Berkeley - Los Angeles - Londоп. 1988, p. 85.

9. ГАРФ, ф. 5881, оп. 2, д. 377, л. 8-24; КУДРИНА Ю. В. "...Ужасно думать, что это только начало". В кн.: Первая мировая война: пролог XX века. М. 1998, с. 448; ЕВГЕНИИ И. Н. Финляндия во время войны. Гельсингфорс. 1915, с. 24-25, 39, 41.

10. Совет министров Российской империи в годы первой мировой войны. Бумаги А. Н. Яхонтова. СПб. 1999, с. 102.

11. Valtion Arkisto [Национальный архив Финляндии]. Venalaisia sotialasiakirjoja. Korvisto. VA: n luettelo 342:7, n. 9119, v. 1915, л. 4-6, 8, 12-16, 17, 59, 23, 47, 31-31 об., 33, 42, 43, 53, 76, 61-62, 75 об., 78, 91, 97, 106, 107, 113, 115-117, 126, 122-122 об., 141, 130-131, 134, 158-159, 167; Korvisto 5. Suomemn. VA: luettelo 342:7, n. 3482, л. 1-6.

12. ГАРФ, ф. 5881, оп. 2, д. 120, л. 1-28.

13. ИСХАКОВ С. М. Мусульманская психология и европейская политика. В кн.: Революция и человек: социально-психологический аспект. М. 1996.

14. КИРЬЯНОВ Ю. И. Рабочие России и война. В кн.: Первая мировая война: пролог XX века. М.1998, с. 434-435.

15. Совет министров Российской империи в годы первой мировой войны, с. 215.

16. В мае 1917г. развернулась подготовка .издания Библии на украинском языке. В июне- июле Синод согласился с введением "в местностях с малорусским населением малорусского языка в церковной проповеди и церковно-приходских школах". В августе по просьбе съезда прибалтийского православного духовенства епископом Ревельским был избран -эстонец протоиерей Павел Кульбуш. Чрезвычайное общее собрание представителей клира и мирян Бессарабии отметило необходимость восстановления там былой автономии церкви. О скорейшем введении "народного" языка в богослужение было заявлено на съезде карел в июне. На съезде духовенства Владикавказской епархии говорилось о необходимости создания особой осетинской епархии (в рамках Северной и Южной Осетии). Подобные тенденции наиболее заметно сказались в Грузии. 12 марта было провозглашено восстановление автокефалии (самостоятельности) православной Грузинской церкви (ЛЕВИТИН А., ШАВРОВ В. Очерки по истории русской церковной смуты. Т. 1. Коснахт. 1978, с. 153-154).

17. Даже в Австро-Венгрии былые сепаратистские лозунги уходили в прошлое, им на смену приходили идеи "сильной и справедливой империи" (ВИНОГРАДОВ В. Н. На руинах многонациональных империй. В кн.: Первая мировая война, с. 327-329), причем, судя по более чем лояльному поведению мусульман, этот вопрос не заключал в себе никаких конфессиональных императивов.

18. У бурят появление собственных национальных организаций повлекло за собой немедленный стихийный отказ от уплаты традиционных налогов центральной власти, что тут же обострило отношения между ними и русским населением (Национальное движение в Бурятии в 1917-1919гг. Документы и материалы. Улан-Удэ. 1994, с. 42).

19. Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА), ф. 366, оп. 1, д. 9, л. 2об.

20. 1917 год на Киевщине. Хроника событий. К. 1928, с. 10, 16, 24; ОБЕРУЧЕВ К. В дни революции. Нью-Йорк. 1919, с. 93.

21. ВИННИЧЕНКО В. Вщродження наци. Ч. 1. Кшв - Вщень. 1920, с. 157-158.

22. Памятная записка Украинской национальной рады в Петрограде Временному правительству. Апрель 1917 года.- Исторический архив, 1997, N 2, с. 41.

23. Украшська Центральна Рада. Документи i матер1али. Т. 1. К. 1996, с. 38-39; ВИННИЧЕНКО В. Ук. соч., с. 168-170.

стр. 43

24. В. К. Винниченко, отмечая, что для украинских крестьян национальные чувства были чуждой абстракцией, вместе с тем показал, что достаточно было связать идею автономии Украины с идеей получения ими земли, как они твердо усвоили: "Кто за землю, тот и за автономию. Кто против автономии, тот против земли" .(ВИННИЧЕНКО В. Ук. соч., с. 174-175, 177- 178). О другом примере успешной социально-националистической пропаганды поведал украинский эсер Н. Ковалевский. По его словам, в 1917 г. центр тяжести его демагогии сводился к тезису, что "русские социалисты потому против автономии и отделения Украины от России, что самые плодородные земли - на Украине". К этому добавлялись запугивания тем, что русские социалисты хотят "выварить крестьян в капиталистическом котле", т. е. превратить украинских хозяев в пролетариев. Такими приемами рисовалась угроза, исходящая от противников автономии Украины (КОВАЛЕВСКИЙ М. При джерелах боротьби. 1нсбрук. 1960, с. 245).

25. РГВИА, ф. 366, оп. 2, д. 233, л. 3, 77-78, 116; д. 41, л. 2, оп. 1, д. 60, л. 12, 13; д. 93, л. 17; оп. 2, д. 41, л. 25; ГАРФ, ф. 5881, оп. 2, д. 220, л. 17.

26. ГАРФ, ф. 5881, оп. 2, д. 220, л. 6, 8, 10-12. П. П. Скоропадский дал заметно отличающуюся версию украинизации (СКОРОПАДЬСКИЙ П. Спогади. Кшв-Фшадельф1я. 1995).

27. РГВИА, ф. 366, оп. 2, д. 233, л. 18об.-19об.; ФЕДЮК В. П. Белые. М. 1996, с. 73.

28. РГВИА, ф. 366, оп. 2, д. 233, л. 34-36об.; Красный архив, 1928, N 5, с. 55; Вестник Временного праивтельства, 17.VI.1917.

29. Впрочем, вскоре со стороны украинских деятелей последовали уверения, что они все усилия направляют на сдерживание самостийников, намеренных самоопределять Украину по "польскому образцу" (Киевская мысль, 21.VI.1917; ГОЛЬДЕНВЕЙЗЕР А. А. Из киевских воспоминаний. В кн.: Архив русской революции. Т. 6. М. 1991, с. 179).

30. ЦЕРЕТЕЛИ И. Г. Воспоминания о Февральской революции. Т. 2. Париж. 1963, с. 126-128;

ГАРФ, ф. 579, оп. 1, д. 1930, л. 1.

31. СОЛДАТЕНКО В. Ф. Центральна Рада та украшизащя apMii.-- Украшський юторичний журнал,1992,N 6,с.28-30.

32. Повернись события в Петрограде по-иному, в Киеве к "полуботьковцам" могли присоединиться солдаты сформированного в Саратове полка, который по прибытии в Киев объявил себя "полком им. М. С. Грушевского". Эти вояки отказывались отправляться на фронт до тех пор, пока лидер Центральной рады не примет у них парад (ГРУШЕВСЬКИЙ М. С. Спомини.- Кшв, 1989, N 10, с. 146).

33. Дело доходило до создания особых "национальных секций" при войсковых комитетах. Даже казаки заимели свои "национальные" войсковые организации (РГВИА, ф. 366, оп. I, д. 60, л. 3-9а).

34. РГВИА, ф. 366, оп. 2, д. 233, л. 67-8, 104- 104об.

35. ГАРФ, ф. 5881, оп. 2, д. 807, л. 130, 131.

36. "Невежды, поднявшиеся выше уровня своей неграмотной стихии... почитают себя призванными учить весь мир",- так характеризовал известный мусульманский деятель М. Чокаев не менее известного башкирского лидера А.-З. Валидова, отмечая его склонность ко "лжи, коварству, лицемерию и провокации" (Из истории российской эмиграции М. 1999, с 91). Эта нелестная характеристика объясняет очень многое в политической карьере революционного националиста, успевшего в свое время переметнуться от Колчака к Ленину.

37. ЧУРАКОВА О. В. Проблема политического авантюризма. В кн.: Россия, 1917: взгляд сквозь годы. Архангельск. 1998, с. 50-53. В данном случае выведены два характерных типажа (В. С. Завойко и М. М. Филоненко) из окружения Л. Г. Корнилова, замашками весьма близкие к Петлюре и Винниченко.

38. Речь, 6.IX.1917.

39. Это было связано по преимуществу с антиправительственными выпадами представителей Центральной рады и негодованием мусульманских депутатов в связи с насилиями, творимыми русскими крестьянами-переселенцами над амнистированными участниками восстания 1916 года (ФРЕНКИН М. Ук. соч., с. 118, 212, 243-246, 250-251).

40. Кадетская печать особенно выделяла заявление представителя грузин- воинов о нежелании выставлять ряд насущных национальных требований в то время, когда страна находится в столь сложном положении. Этому заявлению рукоплескали все, кроме большевиков (Речь, 19.IX.1917).

41. АНДРУСИШИН Б. I. Анатомия социальних конфликтна доби Центральной Ради. В кн.: Центральна Рада на тлi Украiнськоi революцii. Кiiв. 1996, с. 130.

42. НИКИТИН А. М. Свежие, покрытые кровью страницы русской истории... В кн.: Русский язык, культура, история. Сборник II Научной конференции лингвистов, литературоведов, фольклористов. Ч. 2. М. 1997, с. 309-311.

стр. 44

43. ГАРФ, ф. 1318, оп. 1, д. 26, л. 1; д. 92, л. 7.

44. Там же, д. 25, л. 40, 65, 59, 71, 77; д. 37, л. 28.

45. КВИНИТАДЗЕ Г. И. Мои воспоминания в годы независимости Грузии. Париж. 1985, с. 20, 22-26; ГАРФ, ф. 5881, оп. 2, д. 292, л. 56, 58.

46. ГАРФ, ф. 5881, оп. 2. д. 292, л. 72-75.

47. ГАРФ, ф. 1318, оп. 1, д. 37, л. 148 152об. Большевики определенно (хотя и сдержанно) потворствовали ваисовцам.

48. Большевики ограничивали, а затем прекращали деятельность тех организаций, деятельность которых они приветствовали до Октября. В апреле 1818г. последовало запрещение Национального управления мусульман внутренней России и Сибири в Уфе, затем упразднение Всероссийского мусульманского совета. Это сопровождалось повсеместным насаждением "мусульманских комиссариатов" из "левореволюционных организаций мусульман" (ГАРФ, ф. 1318, оп. 1, д. 25, л. 62, 63, 64, 68).

49. ГОТЬЕ Ю. В. Мои заметки.- Вопросы истории, 1992, N 1, с. 122.

50. КЛЕМЕНТЬЕВ В. Ф. В болыпевицкой Москве. М. 1998, с. 400; ГАРФ, ф. 1318, оп. 1, д. 37, л. 61, 90-99, 110. Левые эсеры, представленные в Белорусском комиссариате, пытались под его прикрытием создавать повстанческие отряды на оккупированной немцами территории, что вызвало неудовольствие ВЧК (ГАРФ, ф. 1318, оп. 1, д. 92, л. 162-163).

51. 18 февраля 1919 года (Материалы и документы по истории перехода Башкирии на сторону Советской власти). Уфа. 1923; ТОГАН 3. В. Борьба мусульман Туркестана и других восточных тюрок за национальное существование и культуру. М. 1997, с. 193-196; АМА-НЖОЛОВА Д. А. Казахский автономизм и Россия. М. 1994.

52. КЕНЕЗ П. Идеология белого движения. В кн.: Гражданская война в России: перекресток мнений. М. 1994, с. 103-105. На деле по части еврейских погромов грешили скорее не белогвардейские офицеры, а казаки (HEIFETZ Е. The Slaughter of the Jews in the Ukraine in 1919. N. Y. 1921; ШТИФ Н. И. Добровольцы и еврейские погромы. В кн.: Революция и гражданская война в описаниях белогвардейцев. М. 1991, с. 148-151, 157; ЧЕРИКОВЕР И. Антисемитизм и погромы на Украине. Берлин. 1923). ,

53. ПАВЛЮЧЕНКОВ С. А. Военный коммунизм в России. М. 1997, с. 257, 258; ТЕЛИЦЫН В. Л. Нестор Махно. М. 1998, с. 161-162.

54 СМОЛИН А. В. Белое движение на Северо-Западе России. СПб. 1999, с. 33; Письма во власть. М. 1998, с. 29; СИМОНОВА Т. Я - зеленый генерал.- Родина, 1997, N 11, с.37-0.

55. ТРОЦКИЙ Л. Д. Моя жизнь. М. 1991, с. 328-329; КРИЧЕВСКИЙ Л. Евреи в аппарате ВЧК - ОГПУ в 20-е годы. В кн.: Евреи и русская революция. Москва - Иерусалим. 1999, с. 339. Обычно это было связано с нехваткой грамотных людей для большевистских канцелярий, а не с "умением пристроиться".

56. КРИЧЕВСКИЙ Л. Ук. соч., с. 327-344.

стр. 45