На следующий день в 12 часов к градоначальнику приехал Юсупов и выразил ему удивление по поводу подозрений в убийстве в его доме Распутина, объяснив, что у него в доме была вечеринка по случаю новоселья, гости подкутили и великий князь Димитрий Павлович убил во дворе из револьвера собаку, труп которой, как доказательство его слов, может быть представлен. Затем Юсупов посетил министра юстиции и рассказал ему то же самое, последствием чего министром было сделано распоряжение прекратить начатое уже судебными властями следствие. Но ввиду исчезновения Распутина полицейское дознание продолжалось, и анализ крови, собранной во дворике, установил, что кровь человеческая, а не собачья, хотя в тот же день денщик Юсупова действительно доставил в полицию труп дворовой собаки Юсупова, якобы убитой великим князем Димитрием Павловичем. Ввиду этих новых обстоятельств следственное производство было возобновлено, ибо ясно было, что собака была убита позже; никто больше не обращал внимания на эту инсценированную, мальчишескую выходку. Следствие установило, что убийцами Распутина были Юсупов и Пуришкевич.

Вскоре, 19 декабря, чинами речной полиции было найдено и тело Распутина, в проруби около моста через Малую Неву, между Крестовским и Елагиным островами. Было установлено, что труп был привезен на автомобиле на упомянутый мост и сброшен в прорубь, на что указывали следы крови на перилах моста и деревянном устое, а также найденная на перекладине устоя одна из галош Распутина. После удостоверения личности убитого и медицинского осмотра тело покойного в автомобиле Красного Креста было отвезено в часовню за Московской заставой, где епископ Исидор отслужил заупокойную обедню, после чего покойник был перевезен в Царское Село и погребен под строившимся там лазаретом имени А. А. Вырубовой.

стр. 72

Совершив этот преступный акт, исполнители его, руководствовавшиеся, несомненно, идейными побуждениями - оказать услугу Родине, освободив престол от влияния так называемой "темной силы", достигли результата чрезвычайно неблагоприятного, на который, может быть, и не рассчитывали. Мало того, что Распутин в глазах его бывших почитателей приобрел ореол мученика, убийство его такими людьми, как Юсупов и Пуришкевич, да еще в соучастии с великим князем Димитрием Павловичем, еще больше подорвало в обществе уважение к верховной власти, поставив ее в весьма двусмысленное положение. С одной стороны, закон требовал наказания убийц, а с другой, нельзя было ставить на суд дело с именем великого князя Димитрия Павловича - члена императорского дома. Лично же для себя убийцы популярности не приобрели, а уважение многих потеряли.

Большое было зло - приближение к трону мужика Распутина, но еще худшее было зло - убийство его при таких обстоятельствах.

Глава VI

Министры внутренних дел последних двух лет монархии. - Отношение к внутренней политике. - Отношение к Распутину. - Политическая обстановка, в которой протекала работа министров. - Н. А. Маклаков. - Союз земств и городов. - Доклады начальника Охранного отделения. - Товарищ министра В. Ф. Джунковский. - Кн. Щербатов. - Р. Г. Моллов.

За два года службы в Петрограде мне пришлось иметь непосредственные отношения с шестью министрами внутренних дел, и должен отметить у всех одну общую черту: все они очень мало разбирались в революционном движении в России и мало им интересовались. Положим, у министра внутренних дел был товарищ, заведующий политической частью, но все-таки, казалось бы, они могли проявлять к этому вопросу хоть сколько-нибудь интереса. Вся забота, вся энергия каждого вновь назначенного министра, казалось, сосредотачивались главным образом на укреплении и сохранении своего личного положения, что действительно составляло нелегкую задачу, ввиду всевозможных влияний и интриг. Кроме того, громадное значение в смысле устойчивости положения министра имело то обстоятельство, какую позицию министр занял в отношении Распутина: дружескую, враждебную или безразличную. Министру нельзя было оставаться к этому вопросу совершенно равнодушным. Нужно было непременно принадлежать к одной из категорий: "наших или не наших", ибо если сам Распутин и не придавал этому большого значения, то зато вся клика, его окружающая, придавала этому первенствующее значение, так как это обстоятельство касалось ее личных интересов. Для нее было необходимо, чтобы министр был свой человек, тогда, естественно, можно было рассчитывать на успешное проведение тех или иных дел.

Действительно, министры кн. Щербатов и А. А. Хвостов пробыли на своих постах едва по три месяца, потому что к Распутину относились безразлично. Б. В. Штюрмер, только потому, что крепко держался дружбы с Распутиным, пробыл на посту полтора года.

Прежде чем перейти к характеристике деятельности министров в области внутренней политики, посмотрим, какова была политическая обстановка, в которой им приходилось работать.

Всем памятен тот патриотический подъем, который захватил Россию в момент объявления войны в июле 1914 г. и увеличивался под влиянием наших успехов в Восточной Галиции. Слабые проблески оппозиции и подпольного революционного движения, которые всегда захватывали некоторую часть нашей либеральной интеллигенции и рабочего класса, были совершенно подавлены. Все помыслы и надежды населения были в скором и победоносном окончании войны.

стр. 73

Но вот наступил перелом военного счастья. Наша армия к началу 1915 г., держась еще в Галиции, стала отступать на Западном и Северо-Западном фронтах. Никакой опасности в широких размерах наше отступление не представляло, но для тыла, который всегда чутко реагирует на всякое изменение на фронте, это создавало уже неуверенность в конечных результатах войны и благоприятную почву для брожения неуравновешенных умов и обвинений правительства в военных неудачах.

Оппозиционные и революционные элементы, совершенно замершие под влиянием широкой волны патриотизма, захватившей всю толщу населения России в первые дни войны, теперь вновь подняли голову и принялись за свою разрушительную работу. Подпольное революционное движение, опирающееся на рабочие круги, не представляло особой опасности; оно всегда существовало и даже в более крупных размерах, а правительственные органы имели в своем распоряжении достаточно средств если не для полного уничтожения, то, во всяком случае, для систематической его парализации. Но что было гораздо серьезнее и с чем нельзя было бороться обычными средствами, так это прогрессивное нарастание оппозиционного общественного настроения. Здесь нужны были особые пути общей политики, исключительные меры и твердая власть руководящих органов правительства, чем, к сожалению, не отличались лица, стоявшие во главе ведомств и в особенности самого обширного и руководящего вопросами внутренней политики - Министерства внутренних дел. За два года из шести сменивших друг друга министров ни один не проявил достаточно воли и таланта, чтобы умелым руководством парализовать и разъединить те силы, которые сознательно вели осаду власти и повергли Россию во прах.

Первый министр, с которым мне пришлось столкнуться по службе в Петрограде, был Николай Алексеевич Маклаков. По политическим убеждениям это был человек ярко правой окраски, и, казалось, если бы он был человеком хоть сколько-нибудь государственным, если бы у него была хоть доля качеств покойного Столыпина, то он мог если и не парализовать нарастающее антиправительственное движение, то хотя бы его задержать, не сдавая тех позиций, которые были укреплены Столыпиным. Маклаков был человек весьма поверхностный, недостаточно вдумчивый, решавший большие государственные вопросы, как говорится, с плеча. Например, вина на Маклакове лежит за утверждение положения о Союзе земств и городов.

Это положение было поднесено Маклакову как положение об организации помощи больным и раненым воинам со стороны земств и городов всей России. Цель, безусловно, прекрасная, но мыслимо ли было утверждать положение о Союзе в том виде, как это было представлено: без всякого правительственного руководства и контроля. Во-первых, идентичная правительственная организация существовала уже издавна, а именно - Красный Крест. Во-вторых, что общего между отдельными городами России и между земствами всех губерний, чтобы их сводить в союз. Ведь все городские самоуправления и земства по существу их деятельности уже были объединены Министерством внутренних дел. Зачем же было нужно создавать государство в государстве.

Утверждением этого Союза Маклаков создал крупнейшую общественно- политическую организацию, в которой объединились все оппозиционные к правительству элементы и, при минимальной пользе в смысле помощи больным и раненым воинам, максимум своей работы обратили на борьбу с правительством. Это была большая ошибка. Можно было утверждать такого характера организации по каждой губернии или городу отдельно, как подсобные Красному Кресту, но ни в коем случае не объединять их в такой мощный союз, а равно давать равные распорядительные права с Красным Крестом, как на фронте, так и в тылу. Союз стоил правительству колоссальных денег, умышленно сопротивлялся всякому правительственному контролю и, кроме того, сыграл, наравне с Центральным военно-промышленным комитетом, гнусную роль в развале России. Обе эти организации руководи-

стр. 74

лись кадетской партией и обе работали как на фронте, так и в тылу в пользу свержения монархии.

Обе организации, рука об руку, шли вместе к поставленной цели, с той лишь разницей, что ЦВПК, отыграв свою роль, сейчас же после переворота сошел со сцены, а Союз земств и городов долго еще старался удержать политическое значение, а главным образом, даровое кормление и приют для членов бывшей кадетской партии. После захвата власти большевиками Земгор пристроился к белому движению на Юге России, а затем в виде отдельных групп и ячеек продолжает существовать в различных странах Европы и доныне.

Кроме постоянных письменных докладов министру внутренних дел, начальник Охранного отделения имел специально назначенные Маклаковым часы по субботам для устного доклада, но, по-видимому, это была чистая формальность. Маклаков такими докладами не интересовался, ибо большей частью их отменял по тому или иному поводу. За время с февраля по июнь 1915 г. я делал ему доклад только два раза. Маклаков ограничивался на докладах короткими репликами вроде: "прекрасно", "так и надо", "продолжайте в том же духе" и т.д. Между тем время было не такое, чтобы не обсудить совместно того или другого вопроса с лицом, стоящим так близко к делу борьбы с революционным движением, или хотя бы высказать взгляд или дать указания общего характера.