и улучшения ее промышленного и транспортного состояния "советская экспедиция на Востоке может оказаться не менее опасной, чем война на Западе". Поскольку же, рассуждал он, в британской правящей верхушке еще нет "безусловного единства линии" по отношению к РСФСР, "из этого вытекает, что потенциальная советская революция на Востоке для нас сейчас выгодна главным образом как важнейший предмет дипломатического товарообмена с Англией".

Надеясь повлиять на сговорчивость англичан на переговорах в Лондоне, Троцкий предлагал по сути лишь шантажировать британских империалистов жупелом "красной экспансии" в Азии, организуя и вооружая местных повстанцев, но "всячески предостерегая от таких шагов, которые рассчитаны или должны повлечь за собой нашу военную поддержку", и продолжая "всемерно подчеркивать по всем путям нашу готовность столковаться с Англией относительно Востока". И хотя Ленин не согласился с Троцким, возразив, что председатель российской торговой делегации Л. Б. Красин "это делает, но это безнадежно", ибо "Англия помогает и будет помогать и полякам и Врангелю", в конечном счете так называемая Гилянская революция оказалась лишь разменной картой Москвы в большом дипломатическом торге ¹⁶ .

"Первым из чудес, разбудившим северный Иран, - писала жена Раскольникова Л. М. Рейснер, - было поражение англичан, вторым - появление в Энзели Кучек-хана и посещение им русского корабля". Сам Раскольников не скрывал симпатий к Кучек-хану и через много лет после того, как его заклеймили врагом революции и вероломным предателем. Он называл лидера дженгелийцев "полуразбойником, полуреволюционером, сторонником национального освобождения Персии" и "грозой англичан". Вспоминая о своей первой встрече с Кучеком, Раскольников писал: "Сперва показался отряд загорелых черноволосых курдов, вооруженных винтовками, револьверами и кинжалами. Это был отряд его личных телохранителей. Вскоре появился и сам Кучек- хан, сопровождаемый соратниками и шумно приветствуемый персидской толпой. Высокий, стройный, красивый, с правильными чертами лица, он шел с непокрытой головой. Длинные, темные, вьющиеся кудри пышными локонами падали на его плечи. Его грудь была туго обтянута косым крестом пулеметных лент. Широкие брюки были заправлены в бледно-зеленые обмотки... На ногах сверкали вышитые серебром жесткие кожаные туфли с острыми, загнутыми кверху носками. Медленно и важно он шел по улице, радостно и с достоинством раскланиваясь с народом" ¹⁷ .

Переговоры проходили на посыльном судне "Курск" - некогда элегантном и комфортабельном пароходе "Император Николай II". "В продолжение часовой беседы, - отмечал один из участников встречи М. Исрафилов, - Мирза Кучек-хан был в высшей степени учтив, любезен... Говорил он очень мало, был несловоохотлив и выслушивал каждого из членов совещания с большим вниманием... Под конец, когда было предоставлено ему слово, он... высказал ответ, несомненно, заранее им приготовленный, относительно соглашения с нами. Предложение Мирзы Кучек-хана состояло из двух положений: первое - совместные действия объединенных сил советских войск и его, Мирзы Кучек-хана, против англичан до полного очищения территории Персии от последних, и второе- ниспровержение шахского правительства в Тегеране как ставленников и сторонников англичан. Что касается третьего положения, молчаливо обойденного тов. Раскольниковым, о возможности проведения социальных реформ, то сам Мирза Кучек- хан, затронув этот вопрос, поставил условием воздержаться от этих шагов в Персии, мотивируя это тем, что народ персидский темен, находится под опекой религии и немедленное проведение реформ без предварительной подготовки населения вызовет слишком сильное противодействие со стороны тех слоев, при содействии и полной поддержке которых только и возможно успешное выполнение задачи освобождения Персии от англичан. Таким образом, между Кучек-ханом и командующим флотом тов. Раскольниковым был заключен вербальный договор, состоящий из двух первых положений".

стр. 71

Орджоникидзе был явно разочарован результатами переговоров. "Ни о какой Советской власти в Персии речи и быть не может, - не скрывал он своего недовольства в телеграмме Карахану, копии - Ленину и Сталину, от 2 июня. - Кучек-хан даже не согласился на поднятие земельного вопроса. Выставлен только единственный лозунг: "Долой англичан и продавшееся им тегеранское правительство!", хотя против этого восставали местные товарищи". Сам же Кучек-хан, отмечая позже в письме к муджахидам, что именно большевики пригласили его в Энзели для переговоров, о содержании заключенного им соглашения отзывался так: "Было условлено, что они помогут нам в двух вещах: во-первых, дадут нам оружие за определенную плату и, во-вторых, предоставят в наше распоряжение столько людей, сколько нам потребуется, с тем, чтобы эти люди ни в коем случае не вмешивались в наши внутренние дела. Они приняли эти условия". В другом послании, адресованном своим бывшим сподвижникам - Эхсанулле и начальнику курдских отрядов Халу Курбану, Кучек-хан добавлял, что "во главе революционного движения должны были стоять сами персы" и предусматривалось "воздерживаться и пресекать всякого рода крайнюю максималистскую пропаганду и крайние коммунистические выступления, которые могут принести в Персии чрезвычайно вредные результаты".

Последнее требование объяснялось прибытием в Энзели первых иранских коммунистов, которые вовсе не скрывали своих амбициозных планов возглавить революцию. "Центральным бюро Персидской компартии "Адалет", - сообщала 26 мая бакинская газета "Коммунист", - делегированы в Персию для вступления в сношение с дженгелийцами (отрядом Кучек-хана) товарищи Мир Джафар Джавад-заде и Бахрам Агаев". Поскольку на пароходе, на котором адалетисты прибыли в Энзели, играл оркестр и у причала собралась большая толпа любопытных, Агаев, не сходя с палубы, организовал митинг. Приблизительный смысл его речи, по свидетельству Чилингарьяна, сводился к тому, что настал конец господства власть имущих в Персии и скоро коммунисты развернут борьбу "против класса буржуев, которые достойны того, чтобы их убивали". Обращаясь к амбалам-грузчикам, Агаев призвал их начать экспроприацию имущества богачей, заняв их просторные дома, а затем, указав на мелких торговцев, заявил, что Советская власть скоро всех их ликвидирует, заменив кооперативами. После этой речи толпа долго не расходилась, в недоумении обсуждая услышанное, а охваченные паникой купцы написали Кучек-хану петицию, умоляя его не позволить большевикам реализовать их программу в Персии.

О дальнейшем развитии событий говорится в докладе представителей Кучек-хана, командированных им в июле в Москву в составе чрезвычайной дипломатической миссии, К. Я. Гаука (Гушенга) и М. С. Мозаффера-заде: "Тов. Агаев, проходивший партийную школу в Баку, не имея политического опыта и не обладая известным революционным тактом, не желая считаться с особенностью жизни персидского народа, начал разжигать умы персидских рабочих в городе Энзели, натравливая их против мелкобуржуазного класса в тот момент, когда английские отряды находились в городе Реште, войска Мирзы Кучека - в лесах, а сам тов. Мирза Кучек - в городе Энзели. Среди населения послышался ропот возмущения и попытка восстать, но благодаря своевременному посредничеству Мирза Кучек успел успокоить возмущенные умы. Еще во время переговоров тов. Кучека с тов. Раскольниковым пришлось поставить ему на вид, что подобная агитационная тактика на Востоке в данный момент безусловно неуместна и гибельно отзовется на успешном ходе персидской революции, что сейчас же было доказано фактом, когда население Энзели лихорадочно начало вооружаться и покидать город. А в это время товарищи коммунисты продолжали призывать персидских рабочих к грабежу имущих и конфискации недвижимости, затронув даже такой серьезный для Востока вопрос, каким является женский, призывая население к уничтожению с лица персидских женщин покрывал (чадры) и раскрепощению персиянки... Население города Энзели, чтя и уважая тов. Мирзу Кучека, апеллировало к нему,

стр. 72

умоляя принять меры к прекращению подобного безобразия и обратиться к тов. Раскольникову за помощью. Этот вопрос, являясь принципиальным, был обсужден в присутствии члена [Кавбюро] ЦК партии [большевиков] Орджоникидзе и Раскольникова, Кожанова и Абукова. Тов. Орджоникидзе ...отдал тут же на пароходе "Курск" приказ партии "Адалет" прекратить подобную агитацию и всецело работать с правительством Мирзы Кучека, выставив лозунг "Долой англичан и их наймитов - шахское правительство!"

Один из наиболее радикально настроенных лидеров "Адалет", Агаев был уроженцем Персидского Азербайджана и происходил из семьи обнищавшего крестьянина. Еще 15-летним подростком он подался на заработки в Баку, где на нефтепромыслах вступил в социал-демократическую группу "Адалет". Вернувшись в конце 1907г. в Персию, Агаев участвовал в Конституционной революции, а после ее подавления был заключен в тавризскую тюрьму, откуда бежал. Избранный в мае 1917г. в ЦК партии "Адалет", Агаев состоял также членом Бакинского Совета, а во время гражданской войны вел подпольную работу в Азербайджане (его арестовывали и турки и англичане) и входил в состав Бакинского комитета РКП(б). В мае 1919г. его командировали в Ленкорань, где избрали председателем чрезвычайного съезда Советов Мугани, а после разгрома Муганской республики он перешел персидскую границу и, арестованный в Мешедессере, два месяца отсидел в Барфрушской тюрьме. Затем Агаев вел нелегальную работу в Армении и Грузии и после советизации Азербайджана был вызван в Баку. К этому моменту там уже активно функционировало Центральное бюро вышедшей из подполья компартии "Адалет", в состав исполкома которого входили Камран Ага-заде, Сейфулла Ибрагим-заде, Неймат-Басир Гаджиев и Мир Джафар Джавад-заде, редактировавший газету "Хур-рийет" ("Свобода"). В середине июня намечалось созвать в Баку съезд иранских коммунистов, но в связи с десантом Раскольникова планы изменились, и Агаев был командирован в Энзели для подготовки партсъезда на персидской территории.

Однако, как сообщал комфлота в Москву, "вследствие бестактности" прибывших в Гилян персидских коммунистов - Джавад-заде и Агаева - "одного пришлось отправить в Баку, а другого оставить, отдав его под наблюдение тов. Абукова". Сам же Абуков в телеграмме в Баку от 29 мая указывал, что "между Кучек- ханом и адалетистами произошло недоразумение", поскольку последние "повели неудачную агитацию среди населения" и лидер дженгелийцев "запретил адалетистам вести работу". Хотя Абуков успокаивал Орджоникидзе, что вопрос улаживается, Агаев продолжал открыто выступать против Кучек-хана, называя его "будущим персидским Деникиным, которого надо по возможности скорее убрать" ¹⁸ .

Тем временем в соответствии с планом энзелийской операции 7-й Ширванский пехотный полк легко занял Ардебиль, но отправленный для аскеров из Русской Астары обоз с хлебом был отбит воинственными шахсевенами, а посланный вдогонку отряд из 15-ти военморов с пулеметом также подвергся нападению и, понеся потери, вернулся назад. Выступив 24 мая в Астару для последующей переброски в Энзели, ширванцы (600 штыков, 30 сабель при двух орудиях и одном пулемете), не пройдя и трех верст, были тоже атакованы значительными силами шахсевен. "Приняв боевое построение, - доносил командующий Ленкоранским боеучастком П. П. Шешаев, - 7-й Ширванский полк продолжал выполнять боевой приказ, отходя по дороге в северо- восточном направлении на Ленкорань, выдерживая непрерывный бой на 30-верстном пути без воды и продуктов. Полк потерял убитыми, ранеными и пропавшими без вести 100 человек, 50 процентов комсостава".

Командование Ленкоранского боеучастка сообщало о своей передислокации вместе со штабом и частями на территорию АССР и предупреждало, что Астара и Ардебиль "с уходом наших войск, надо полагать, подвергнутся нападению и ограблению со стороны разбойничьих банд". Это было первое поражение, нанесенное Красной Армии после

стр. 73

ее победоносного появления в Персии, и естественно, что в многочисленных, принадлежащих перу советских историков, описаниях Энзелийской операции о судьбе "красных аскеров" старались не упоминать. Однако злоключения их на этом не закончились... "4-я рота Ширванского полка под командой предателя и провокатора Ахундова, - извещал Шешаев Баку 26 мая, - отказалась от погрузки на корабль, покинула гарнизон и вышла в полном вооружении в направлении на Ленкорань; примите репрессивные меры к разоружению и задержанию. Вслед за ней стали выходить из подчинения остальные роты, ввиду чего мною разоружен весь полк, после чего погружен на "Михаила Колесникова". Несмотря на организованную погоню за взбунтовавшейся ротой удалось задержать лишь восемь аскеров, а остальные бежали в горы. Вечером 29 мая остатки Ширванского полка со штабом Ленкоранского боеучастка выгрузились в Энзели и поступили в распоряжение Кожанова.

Как информировал Баку Абуков 30 мая, после отъезда Орджоникидзе и Раскольникова "решено было с Мирзой Кучек- ханом составить временное правительство - Реввоенсовет и приступить к негласной работе". В связи с успешным завершением переговоров в Энзели Кучек-хан и его спутники вернулись обратно в лес, причем, по мнению Эхсануллы, основное, что вынес вождь дженгелийцев из общения с большевиками, заключалось в том, что они обещали не вмешиваться во внутренние дела Персии. Хотя горячий Эхсанулла по-прежнему предлагал воспользоваться помощью русских военморов (как во времена Конституционной революции - кавказских боевиков) для похода на Тегеран, лидер дженгелийцев со свойственной ему осторожностью "просил не принимать опрометчивых решений, обдумать, как следует, положение" ¹⁹ .

Мирза Али Акбер Нахавенди, командированный Кучек-ханом в июле в Баку с дипломатической миссией, рассказывал, что после возвращения делегации дженгелийцев в лес командованию британских войск был передан ультиматум с требованием очистить Решт в течение 48 часов. В свою очередь англичане предложили Кучек-хану отказаться от союза с большевиками, обещая взамен добиться от тегеранского правительства передачи ему в управление всей провинции. На это Кучек якобы ответил, что его родина - Персия, а не Гилян, и отношения дженгелийцев с русскими касаются только их самих. Тогда англичане пригласили выборных лиц от всех слоев населения Решта и задали им вопрос - хотят ли они, чтобы британские войска остались в городе? Получив отрицательный ответ и видя, что гилянцы проявляют открытую враждебность, представитель британского командования провидчески заметил: "Не пройдет и двух месяцев после нашего ухода, как вы раскайтесь".

"Решт был оставлен англичанами 2 июня, - сообщал один из российских участников операции Г. Н. Пылаев (псевдоним - "Фатулла"). - Причины, очевидно, следующие: стратегическое положение Решта чрезвычайно неудобно для обороны его. Сведения же о переброске частей Красной Армии через Энзелийский залив на Фумен англичане получили ("...т. Пылаев с отрядом в 300 человек пришел ко мне в Фумен", - рассказывал позже Эхсанулла. - В. Г.} , это их ставило в положение быть отрезанными от базы в Менджиле. Потому англичане и ушли из Решта, после чего все шахские чиновники и купечество города приехали к М. Кучеку, находившемуся в это время в восьми верстах от города в Пасихане, с просьбой явиться в Решт". Одновременно в лес прибыли представители тегеранских националистов, которые предлагали немедленно двинуться в поход на Тегеран, где создались-де благоприятные условия для захвата власти.

3 июня Кожанов доложил Раскольникову: "Завтра в 9 часов выезжаю вместе с членами Реввоенсовета Персии в Решт". Как информировал комфлота Москву три дня спустя, "уступая настоятельным просьбам тов. Мирзы Кучека, наш первый десантный отряд флотилии и кавдивизион военморов вступили в г. Решт в качестве добровольцев, состоящих на персидской службе и получающих содержание и довольствие от персидского революционного правительства".

стр. 74

"Возглавляли движение Кучек-хан и я, - с гордостью вспоминал Эхсанулла. - Войска вели Халу Курбан и Хасан-хан (Моин-ур- Руая). Наше шествие на Решт было сплошным триумфом... Мы вошли в город и остановились на центральной площади Сабзи Майдан. Площадь была переполнена народом. На углу стояло несколько казачьих офицеров, которые наблюдали за нашими действиями. Кучек-хан просил меня устроить митинг. Я открыл его поздравлением бедноты Гиляна и всей Персии от лица революционной армии. Затем предложил почтить память товарищей, которые погибли в открытых боях против империалистов и шахских казаков, в шахских тюрьмах или были повешены на площадях городов... Я предложил в этой речи готовиться к наступлению на Тегеран, который в настоящее время является центром угнетения нации, деспотизма, бесправия населения, центром влияния русских белогвардейцев и англичан, которым продалось наше правительство, центром, где содержатся в тюрьмах наши товарищи. Я выразил уверенность, что совместно с русскими большевиками армия которых состоит из рабочих и крестьян, свергших царизм, угнетавший Россию триста лет, мы плечом к плечу пойдем против врагов, которые прежде не допускали взаимной между нами связи, и окажемся победителями. Я закончил здравицей Красной Армии, красным революционерам и их вождю - Ленину. Затем выступал Кучек-хан и произнес небольшую речь против правительства и англичан и приветствовал гилянское население с началом революции. Говорил он кратко, так как не был оратором".

Речь Кучек-хана, в передаче Раскольникова, сводилась к тому, что яркий свет, который зажегся в России, ослепил персов своими лучами, и они даже сначала отвернулись от него, но теперь народ понял все величие этого лучезарного светила. "В знак тесного союза с русскими большевиками, - подытожил Кучек, - я обнимаю и целую представителей Советской России". Тут же на митинге, если верить Эхсанулле, была составлена приветственная телеграмма, адресованная "через товарища Ленина - РСФСР", в которой выражалась "твердая уверенность, что скоро весь мир будет управляться одним идеальным строем - Третьим Интернационалом", и содержалась просьба к свободному русскому народу помочь освобождению угнетенных наций "от злого ига персидских и английских угнетателей". Телеграмму подписал... "председатель Персидской Социалистической Советской Республики, провозглашенной в дороге [на] Решт, Мирза Кучек" ²⁰ .

Хотя Раскольников уверял Москву, что объявление советской республики произошло "вне всякого влияния с нашей стороны", хорошо информированный Абуков не скрывал правды: заключив военный союз с большевиками ради освобождения родины от британского гнета, Кучек-хан, "скрепя сердце, решился на провозглашение "Персидской Социалистической Республики", предложенное ему комфлота Раскольниковым". На другой день после занятия Решта Кучек получил телеграмму вернувшегося в Тегеран из путешествия по Европе Ахмед-шаха о назначении его губернатором Гиляна, но "мосты" были уже сожжены...

В ночь с 4 на 5 июня образовалось Временное республиканское правительство под председательством Кучека, взявшего на себя также руководство военным ведомством. "На должности комиссаров, учредить которые ему было рекомендовано, - указывал Нахавенди, - Кучек-хан выбрал лиц из молодых прогрессивных деятелей Персии, зарекомендовавших себя в различных этапах революционного движения". Почти все члены правительства, по российскому образцу привычно названного Совнаркомом, являлись уроженцами Гиляна: в основном, это были местные купцы, богатые чиновники и даже помещики. При главе правительства аккредитовывались временный поверенный в делах РСФСР М. Исрафилов и военный агент Г. Пылаев, мандаты которым подписал "по уполномочию Советского правительства командующий Российским и Азербайджанским Каспийским военным флотом Раскольников" ²¹ .

"Временное революционное правительство Персии, на заседании

стр. 75

которого я присутствовал, - телеграфировал комфлота в Москву 6 июня, - передало мне, что во главу угла своей деятельности оно кладет осуществление социализма на основе принципов тов. Ленина. В настоящее время тов. Мирза Кучек считает целесообразным выдвинуть только один лозунг: "Долой англичан!" После занятия Тегерана, когда необходимость на первых порах поддерживать ханов будет целиком использована, он объявит о передаче земли народу. Временное революционное правительство Персии заявило мне, что ввиду их малоопытности в государственных делах они просят как наших постоянных указаний, так и содействия путем откомандирования на персидскую службу специалистов. В первую очередь необходимы специалисты по вопросам советского строительства и подоходного налога".

Желание республиканского правительства было удовлетворено. "Согласно просьбе тов. Раскольникова, переданной им от тов. Кучек-хана, о командировании ему опытных революционеров в качестве советников по различным отраслям социалистического строительства, - говорилось в письме Л. М. Карахана и заведующего отделом Востока Наркоминдела А. Н. Вознесенского от 17 июня, - командируем тов. Блюмкина и его жену (медичку), заслуживающих полного доверия". Прославившийся убийством германского посла в Москве графа В. Мирбаха бывший левый эсер Я. Г. Блюмкин ("Якуб-заде") ко времени командировки в Персию сумел, действительно, заслужить доверие большевистской партии, но небезынтересно, что именно он станет в конце июля одним из главных руководителей коммунистического переворота, в результате которого власть Кучека в Реште будет свергнута.

6 июня при громадном стечении народа республиканское правительство открыто возвестило о своем существовании в торжественном манифесте, в котором, как отмечал Исрафилов, "указывало на историю захватной политики английских империалистов в Персии, на полное порабощение персидского трудового народа и уничтожение отечественной торговли. Оно призывало персидский народ сплотиться воедино без различия классов и положений, чтобы выгнать англичан из пределов Персии. Толпа народа, запрудившая громадную площадь Кар-Гузари, в ответ на декларацию правительства восторженно кричала: "Да здравствует Мирза Кучек и Советская Россия!". Однако несмотря на обещанное Раскольникову "осуществление социализма" обнародованная правительством программа показалась большевикам слишком консервативной.

"Еще раз наступило время использования национальных сил Дженгеля, которые являются революционным резервом всей страны, для освобождения Персии, - указывалось в правительственном манифесте, напечатанном 7 июня в газете "Энкеляб-е-Сорх" ("Красная революция"). - Эти национальные силы при содействии прогрессивных элементов мира и с помощью правды социалистических принципов ради освобождения персидского и других народов из-под гнета империалистического угнетения вступили на путь Красной Революции. Они объявили себя "Обществом Красной Персидской Революции", которое, опираясь на свои силы и готовность к самопожертвованию, уничтожит всякую преграду, задерживающую освобождение угнетенного человеческого рода".

Провозглашая уничтожение монархии и учреждение в Персии советской республики, манифест сообщал об образовании временного правительства, которое брало на себя обязательство защитить права личности и частную собственность населения, и об аннулировании всех международных договоров, подписанных шахскими властями (прежде всего имелся в виду кабальный англо- персидский договор 1919 г.). "Республиканское правительство, - говорилось далее в манифесте, - считает все нации равными и соучастниками этой программы и по отношению к ним будет поступать одинаково; кроме того, оно полагает своим долгом охрану Ислама". Комментируя этот документ, газета "Дженгель" писала, что основной задачей правительства Кучек-хана "является восстановление страны от внутреннего расстройства, ликвидация насилий и произвола изменников и изгнание чужеземных войск,

стр. 76