Автор:

Новые документы, ставшие доступными исследователям в последние годы, позволяют скорректировать многие представления о развитии коммунистического и рабочего движения. Меняется взгляд и на роль Коминтерна в целом, и каждой из входивших в него партий. Чем интересна в этом плане история Компартии Албании (КПА), самой молодой в Центральной и Юго-Восточной Европе? Тем, что изучение процесса ее создания, формирования руководящих органов и методов захвата власти в стране малочисленной группой экстремистов приводит к выводам общего характера относительно всего коммунистического движения.

История КПА, переименованной на первом же ее съезде в 1948 г. в Албанскую партию труда (АПТ), обросла многими мифами. В их основе лежали как недоступность документальных источников, так и прямые фальсификации, сотворенные албанскими и югославскими авторами. Ни в Албании, ни за ее пределами никогда не публиковались подлинные протоколы и резолюции партийных форумов. Правда, Институт истории партии при ЦК АПТ начал в 1960 г. публикацию серии "Documenta kryesore te Partise punes se Shqiperise" ("Основные документы Албанской партии труда"), в первый том которой попали резолюции собраний и конференций, циркулярные письма, воззвания, листовки 1941-1948 годов. Но документы приводятся с купюрами, без объяснения оснований для этого и без расшифровки их характера и содержания. Поэтому оснований для кривотолков, особенно в связи с организационным собранием главных коммунистических групп 8 ноября 1941 г. в Тиране, которое зафиксировало создание КПА, оказалось более чем достаточно. В годы войны и некоторое время после ее окончания КПА находилась на нелегальном положении, и условия конспирации как бы объясняли закрытость сведений о ней, хотя с 25 августа 1942 г. стала распространяться вполне открыто, выходившая в подполье, газета "Zeri i popullit" ("Голос народа"), орган ЦК КПА. Однако в ней печатались материалы исключительно о ходе национально- освободительной борьбы, а данные о внутрипартийных проблемах полностью отсутствовали.

После публикации резолюции Коминформа (1948 г.) о положении в Компартии Югославии (КПЮ) и начала полемики с "титовскими ревизионистами" стали появляться в югославской печати материалы и документы, призванные доказать, что и созданием КПА, и организацией антифашистского сопротивления албанцы обязаны Югославии, ее компартии и двум посланцам КПЮ, ответственным работникам областного комитета партии

стр. 89

по Косово и Метохии Миладину Поповичу и Душану Мугоше, выполнявшим поручение И. Броз Тито от имени Коминтерна ¹ . Эта точка зрения была воспринята на Западе всеми историками и политологами, писавшими по балканским проблемам.

Официальная албанская историография категорически отвергала какую-либо причастность югославов к образованию КПА. Что же касается утверждений "югославских ревизионистов" об их вкладе в развитие национально- освободительной борьбы и в восстановление разрушенного войной и оккупацией народного хозяйства Албании, то и они тоже отметались как несостоятельные, и весь комплекс албано-югославских отношений трактовался однозначно и в высшей степени негативно. Только в 1968 г., в каноническом издании истории АПТ, впервые положительно был упомянут югославский коммунист-интернационалист Попович, который "во взаимоотношениях между КПА и КПЮ всегда поддерживал интернационалистскую позицию ЦК КПА", за что подвергся преследованиям со стороны "клики Тито - Ранковича" и был ею в конце концов уничтожен ² . Правда, ему отводилась роль простого связного между двумя ЦК, что объективно не соответствовало его положению главного лица в КПА в начальный период ее существования, которое действительно было таковым. К тому же Попович с весны 1942 г. делал ставку на одного из членов временного ЦК КПА Энвера Ходжу, настойчиво поддерживая его и выдвигая на первые роли в партии. Об этом свидетельствовали как современники тех событий, так и отчеты Поповича в ЦК КПЮ, с которыми мне удалось ознакомиться в югославских архивах. Поэтому не отметить каким-то образом человека, ставшего другом и наставником, хотя бы даже полуправдой, Ходжа не мог.

Содействие югославских коммунистов в создании КПА снимало один из вопросов, возникавших всегда, когда речь заходила об истории этой партии, провозглашавшей себя самым последовательным защитником чистоты марксистско-ленинской теории, а в начале 80-х годов называвшей Албанию единственной в мире социалистической атеистической страной. Отрицая самый факт заимствования сталинской модели построения социализма и используя частично югославский опыт, албанские партийные пропагандисты для обоснования "исключительного и самобытного" пути АПТ опирались с начала 60-х годов на умозрительную схему: просто судьбе было угодно, чтобы в Албании сформировалась идеальная пролетарская коммунистическая партия, никогда не ошибавшаяся, во главе с идеальным, тоже никогда не ошибавшимся вождем Ходжей. Как это могло произойти в крестьянской стране, где и пролетариата настоящего-то не было, мало волновало местных идеологов. Ведь сам генеральный секретарь давал образцы таких "открытий".

Например, о начальном периоде деятельности партии Ходжа говорил в одном из своих основополагающих выступлений, на IV съезде АПТ, так: "Ребенок, едва появившийся на свет в Тиране 8 ноября 1941 г., и дня не жил без дела, но поднял свою железную руку и стал беспощадно разить фашистов и предателей" ³ . Вождь позволил себе метафору. Но история международного коммунистического движения не знала такой партии, которая подобно Афине Палладе вышла бы, бряцая оружием, из головы Зевса, уже готовая к грядущим битвам. Ходжа произнес эти слова через 20 лет после образования КПА. К тому времени ему удалось избавиться от всех реальных или потенциальных соперников на единоличную власть в партии и государстве. Поэтому партийная пропаганда канонизировала именно его в качестве основателя КПА и разработчика ее генеральной линии.

И еще один миф периода тоталитарного режима - о пролетарском составе КПА. В годы второй мировой войны никакой статистический учет в КПА не велся. Первые официальные данные, с I съезда КПА (АПТ), свидетельствуют о том, что в стране, где 90% населения жило в сельской местности, партия тоже состояла главным образом из крестьян. В 1945 г., при численности партии в 10 559 чел., рабочих в ней было 15,3%, крестьян-бедняков- 24,8%, середняков- 22,5%, богатых крестьян- 2,4%, служащих- 6,8%, студентов- 14,3%, ремесленников- 9,1%, прочих- 5%.

стр. 90

Низким был общеобразовательный уровень членов партии. По данным мандатной комиссии I съезда, из 29 137 членов партии неграмотные составляли 1,8%, умевшие читать и писать - 19,5%, лица с начальным образованием- 62%, окончившие 1-4 классы средней школы- 11,6%, окончившие 5-7 классы средней школы- 3,1%, учащиеся высших учебных заведений- 1,2%, лица с законченным высшим образованием- 0,2% (68 человек) ⁴ . Именно этот социальный состав партии и невысокий уровень идеологической подготовки ее членов дал тогда основание И. В. Сталину порекомендовать албанскому руководству переименовать КПА в АПТ.

Эти объективные данные вовсе не мешали албанским партийным идеологам словесно (не на фактах, ибо таковых не имелось) подчеркивать пролетарский характер партии, а также утверждать, что уже в конце ноябрьского организационного собрания 1941 г. в ней свершилась победа марксизма- ленинизма над троцкизмом и оппортунизмом; что КПА, являясь в первую очередь представительницей рабочего класса, взяла тогда на себя одновременно защиту интересов всех трудящихся, всего порабощенного народа Албании ⁵ . Декларативно решался и вопрос о значении образовательного уровня для овладения марксистской теорией и реализации ее на практике. В наиболее емкой форме соответствующую установку дал Ходжа в вышеупомянутом докладе на 20-летнем юбилее АПТ. "Кадры нашей партии, - говорил он, - не кончали высших школ и университетов, они не были кабинетными философами, а в борьбе с врагами партии и народа в период освобождения страны и построения социализма они убеждались в правильности и животворной силе учения марксизма-ленинизма, усвоили это учение, смогли применять его в конкретно-исторических условиях нашей страны и разрабатывать в любой момент и при любых обстоятельствах правильную политическую линию" ⁶ .

Мифологизированная история АПТ вышла в свет в 1968 году. Там история АПТ была пропущена сквозь фильтр популярного в то время в Албании увлечения китайским опытом и идеями Мао Цзэдуна. Методы вдалбливания основных положений проводились по схеме, принятой еще в сталинские времена при изучении книги "История ВКП(б). Краткий курс" и развитой до абсурда маоистами. Албанская пресса того времени дает возможность познакомиться с местной спецификой. 22 тыс. агитаторов по всей стране на собраниях первичных партийных организаций добивались заучивания 15 основных тезисов. Затем шло сплошное чтение 536 с. текста. Участникам многочасовых бдений предлагалась также специальная программа учебы, в ходе которой предусматривалась увязка прочитанного с историей своего района, города и деревни.

После очередной полосы репрессий против "врагов партии и народа", которые периодически проводились в стране, а также после разрыва с Китаем в текст изданий вносились соответствующие изменения. Но суть оставалась прежней: непогрешимость Ходжи, неизменность генеральной линии, поступательное развитие партии и страны по пути полного построения коммунизма. После смерти Ходжи в апреле 1985 г. преемственность трактовки истории АПТ сохранилась и при новом лидере, Рамизе Алии. Вплоть до Х съезда АПТ (июнь 1991 г.) вопрос о пересмотре фальсифицированной истории партии даже не ставился.

Реакция на бурные события в Центральной и Юго-Восточной Европе осенью 1989 г., когда один за другим рушились тоталитарные режимы, оказалась в Албании своеобразной. Руководство АПТ сделало вид, что происходящее никак не касается ни его, ни АПТ. В решениях 9-го пленума ЦК АПТ (январь 1990 г.) говорилось, что народы осуществили свои давнишние чаяния, сбросив ревизионистские режимы, но этим воспользовались правые силы и поддерживающая их международная буржуазия; что трудящиеся, к сожалению, выступили на стороне новых властей, ибо ошибочно связали господство ревизионизма, засилье бюрократических структур и наличие застоя в этих странах с социализмом, с идеологией марксизма-ленинизма; албанские же коммунисты всегда сознательно боролись за то, чтобы народ понял опасность дискредитации социализма,

стр. 91

его революционной идеологии и политики; "Но трагедия произошла. Мы болезненно ее переживаем, однако не впадаем в отчаяние".

Коренные политико-экономические изменения в Албании, наметившиеся в 1990 г., привели к установлению многопартийной системы, выходу страны из международной изоляции, провозглашению президентской формы правления и резкому падению влияния и авторитета как самой АПТ, так и ее лидера. Выборы в Народное собрание (март - апрель 1991 г.) принесли все же победу кандидатам, проходившим по списку АПТ. Они получили 169 из 250 депутатских мест. Организованная за три с половиной месяца до выборов Демократическая партия завоевала 75 мест, что свидетельствовало об успехе этой молодой организации. Но самым сенсационным результатом стало то, что не прошел в депутаты по своему традиционному избирательному округу в Тиране сам Алия. Его предвыборная кампания строилась по схеме, принятой во всех социалистических странах для всех первых лиц партии и государства. Он выступил 30 марта, за день до выборов, во Дворце конгрессов. Ему как "инициатору пути к демократии" преподносили букеты цветов; в зале скандировали лозунги, прославлявшие его лично и как продолжателя дела Ходжи.

В своем докладе Алия воздал должное памяти Ходжи, славил АПТ как партию, которая вела албанский народ к победе социализма, ругал демократов. Он признал, что 1986-1990 годы в Албании, то есть время его правления, характеризовались очень низкими экономическими показателями. Однако вину за это он возложил на навязанную внешним миром изоляцию Албании - самой бедной страны Европы. Славословия "представителей трудящихся" и горячие аплодисменты присутствующих вселили в Алию надежду на успех. Он не замечал того, что страна изменилась. В результате - провал на выборах и выраженное в заявлении ЦК АПТ сожаление по поводу "неожиданного и незаслуженного проигрыша" ⁷ . 30 апреля парламентская фракция АПТ сумела все же добиться избрания Алии президентом страны, и он около года занимал этот пост, но уступил его 4 апреля 1992 г. лидеру Демократической партии Сали Берише.

Освобождение Алии от всех постов в партии (согласно конституции, президент страны не мог их занимать) оставило вопрос не только о преемнике, но и о судьбе самой АПТ. Состоявшийся 10-14 июня 1991 г. Х съезд АПТ принял решение об изменении названия партии. Она стала называться Социалистической партией Албании (СПА). Возглавил ее профессиональный экономист Фатос Нано, утвержденный 3 мая Народным собранием на должность председателя совета министров. СПА дистанцировалась от АПТ, абсолютизировавшей правящую роль в государстве, а также от ошибок Ходжи. Положительная роль партии в годы национально-освободительной борьбы и послевоенного восстановления экономики признавалась, но только до того времени, когда она стала деградировать под влиянием расцветшего культа личности Ходжи.

В дискуссии на самом съезде и в партийной печати ставились задачи идеологического и политического сближения с европейской социал- демократией. Из рядов партии были исключены, или ушли сами, наиболее стойкие приверженцы старого, тоталитарного режима. В ноябре 1991 г. некоторые из них вошли во вновь созданную коммунистическую партию, но она вскоре была распущена на основании закона, запрещавшего деятельность коммунистических, фашистских и других тоталитарных партий.

Критика АПТ, развернувшаяся после ликвидации ее единоличной власти, сопровождалась призывами к правдивой оценке ее роли в истории Албании послевоенного периода. Наряду со сторонниками взвешенного подхода активизировались и ниспровергатели, отрицавшие вообще какую-либо пользу от ее полувековой деятельности. Некоторые требовали отменить празднование годовщины освобождения Албании от фашистских оккупантов 29 ноября 1944 г., поскольку во главе движения стояли коммунисты. Любопытная метаморфоза произошла с оценкой начального периода коммунистического движения. Если во времена расцвета культа личности Ходжи отрицалось любое влияние внешнего фактора, особенно югослав-

стр. 92

ского, то в начале 90-х годов, наоборот, активно пропагандировался тезис, что именно югославы виноваты в том, что в стране восторжествовала чуждая национальным традициям и укладу албанского народа коммунистическая идея и все то, что было связано с ней в истории. Наметился конъюнктурный поворот на 180 во всем, что было связано с историей страны. Стали нагромождаться новые мифы.

Острая внутриполитическая борьба, активизировавшаяся со второй половины 90-х годов, отодвинула на дальний план чисто научные проблемы. Однако исследователи воспользовались возможностями, предоставившимися им после открытия архивов. Наряду со свидетельствами вернувшихся из тюрем и лагерей политических заключенных стали публиковаться документальные подборки по различным периодам истории Албании XX века. Не явился исключением и начальный период существования КПА (АПТ).

Под грифом Генеральной дирекции архивов вышел в свет документальный сборник "Антинациональная политика Энвера Ходжи. 2-й пленум ЦК КПА. Берат, 23-27 ноября 1944" ⁸ . Хлесткое название не отражает реального содержания книги, посвященной самому дискуссионному периоду в истории КПА- с момента ее основания и до окончания национально-освободительной борьбы албанского народа в годы второй мировой войны. Сборник состоит из двух частей. Первая - впервые публикуемые материалы Бератского пленума: доклады политсекретаря ЦК партии Ходжи "Политическая линия КПА" и секретаря по организационным вопросам Кочи Дзодзе "Организационная линия"; самый первый доклад, "О политической обстановке", который делал член политбюро, секретарь по идеологии Сейфула Малешова, не найден. Приведена также протокольная запись дискуссий. Вторая часть - приложения, содержащие 53 документа, имеющие отношение к обсуждавшимся на пленуме вопросам и по объему занимающие половину книги, причем большинство документов опубликовано впервые.

Бератский пленум имел принципиальное значение для истории КПА. На нем подводились итоги военного периода и намечались перспективы на будущее. Однако критика руководящей тройки (Ходжа, Лири Гега, Рамадан Читаку), завершившаяся признанием Ходжей своих ошибок и фактическим отстранением его от власти в пользу оргсекретаря Дзодзе, привела к тому, что материалы пленума оказались потом намертво засекреченными. В официальной партийной пропаганде пленум осуждался как черная страница в истории КПА, свидетельствовавшая о враждебном и пагубном вмешательстве КПЮ во внутрипартийные дела албанских коммунистов. К тому времени Поповича уже отозвали в Югославию, а вместо него прибыл Велимир Стойнич, осудивший действия своего предшественника, опиравшегося на Ходжу и его соратников по тройке.

Подробное цитирование выступлений на пленуме его участников содержится в (упомянутой в сноске) книге Дедиера. Кроме того, отсутствующий в современной албанской публикации доклад Малешовы откомментировал в 1947 г. тогдашний советский посланник в Тиране Д. С. Чувахин в справке "Албанская коммунистическая партия" ⁹ . Приводя слова Малешовы об отсутствии в Албании марксистской партии, которая к тому же не имеет настоящего руководства, посланник заключал: "Разумеется, в такой критике была известная доля правды. Албанской компартии были присущи недостатки, о которых говорилось на пленуме. Руководство партии (в лице представителя югославской компартии Миладина Поповича, Энвера Ходжи, Рамадана Читаку, Лири Гега и др.) действительно было оторвано от партийных организаций, оно не имело ясной линии по ряду насущных вопросов, и многие большой важности политические вопросы решало "явочным порядком". Оно скрывало от партийных организаций свои недостатки и ошибки" ¹⁰ . На пленуме обращалось внимание на низкий культурный уровень членов партии, отсутствие заботы о нуждах деревни. Рост партии осуществлялся главным образом за счет интеллигенции, богатых крестьян, беев (средневековый титул феодала- землевладельца), ага

стр. 93

(средневековый офицерский титул; позже - зажиточный человек) и их детей, что создавало опасность перерождения КПА в мелкобуржуазную партию.

В Берате затрагивался весь комплекс вопросов, связанных с основанием партии и участием в организационном собрании югославских советников, Протокольная запись устами самого вождя опровергает легенду о Ходже как о единственном основателе партии. Отвечая на вопрос одного из участников пленума, как все происходило на самом деле в 1941 г., Ходжа сказал: "Ни выборы, ни заседания не проводились как следует. Центральный Комитет выбрали Миладин, Кочо, Василь, Анастас. Они нас выбрали" ¹¹ . Рассказав, что и на Всеалбанской партийной конференции в Лябино-те (март 1943 г.), когда формировался постоянный ЦК, принцип "выборов" остался прежним (Душан Мугоша выкликал одного за другим имена кандидатов и членов ЦК, а затем объявил, что они и есть политбюро), Ходжа посетовал на то, что никто не знал, что такое пленум, какие функции должны быть у членов и кандидатов, все решалось с ходу. Позаседали и разъехались по местам.

Издание материалов Бератского пленума имело большое значение для изучения начального периода истории КПА - АПТ, так как позволило понять на примере Албании, что на деле представляли собой коммунистические и рабочие партии в слаборазвитых странах, какие практические задачи социально-экономического и политического характера они призваны были решать и что заставляли их делать "старшие товарищи" из Москвы и, как в албанском случае, из Белграда. Показательны принципы и самый процесс подбора кадров для высшего эшелона власти. Намечались не самые думающие и образованные люди, способные определить приоритетные направления деятельности партии, исходя из национальных интересов и социально-политических условий страны, а послушные марионетки, меняющие свои взгляды в зависимости от обстоятельств.

Показательны также две фигуры в тогдашнем, условно говоря - коммунистическом, движении в Албании: Сейфула Малешова и Энвер Ходжа. В фонде генерального секретаря Исполкома Коминтерна Г. Димитрова, находящемся в Российском центре хранения и изучения документов по новейшей истории (РЦХИДНИ, ф. 495, oп. 69, д. 31, л. 3), имеется биографическая справка на Малешову (коминтерновские псевдонимы - Гурин, Марио Тасси), датированная 19 марта 1941 года. Ровесник века; из крестьян Южной Албании; образование высшее; владеет итальянским, русским, французским, турецким, слабо- немецким и греческим языками; член албанских национально-революционных организаций "Башкими" и "Конаре" с 1917 г. по 1925 г.; с 1913 г. по 1922 г. жил и учился в Риме; в 1923 г. приехал в Албанию и стал редактором оппозиционной правительству газеты "Джока"; во время революции 1924 г. был товарищем председателя совета министров от общества "Башкими" и главным редактором одноименной газеты, то есть секретарем и помощником лидера революции епископа Фана Ноли; после поражения революции через Италию добрался до СССР; член ВКП(б) с 1930 г.; в 1926-1929 гг. был слушателем военно-политической академии; в 1929-1933 гг.- преподаватель итальянского сектора Марксистско-ленинской школы в Москве; в 1930-1936 гг. - доцент кафедры диамата и истмата Московского энергетического института; в 1936-1939 гг. - научный сотрудник Института философии АН СССР; в 1939 г. послан Коминтерном на партработу во Францию. К этой справке можно добавить, что Малешова получил широкую известность в Албании как поэт, писавший под псевдонимом Ляме Кодра и отмеченный М. Горьким на I съезде советских писателей в 1934 году.

В Албанию Малешова вернулся в июле 1943 г., был кооптирован в состав Генерального национально-освободительного совета и генерального штаба национально-освободительной армии и стал кандидатом в члены ЦК КПА. На пленуме в Берате выступал с одним из центральных докладов и в прениях. Из его уст прозвучала серьезная и аргументированная критика как тройки Энвер - Рамадан - Лири, так и югославских

стр. 94

коммунистов, которые зачастую подменяли их. "Что произошло? - спрашивал Малешова. - А то, что не существовало ни ЦК, ни политбюро. Это Али (псевдоним Поповича. - Н. С.) с двумя-тремя людьми из своего окружения был и ЦК, и политбюро".

Кроме того, Малешова выступил с соображениями о необходимости создания общенародного демократического фронта борьбы за строительство новой Албании, препятствием на пути которого могла стать компартия, если в ней возобладают сектантско-террористические тенденции. На пленуме Малешова был избран в состав политбюро, а после освобождения страны - во временное демократическое правительство, в котором занимался экономическими проблемами. Его либеральные (в духе нашего нэпа) взгляды на экономику переходного периода натолкнулись на резкое противодействие соратников по партии. Вскоре была предана забвению вся его прошлая жизнь патриота и демократа. В феврале 1946 г. его вывели из состава политбюро за "ошибочные политические и экономические взгляды", а в мае 1947 г. исключили из партии как оппортуниста и отправили в ссылку, где он и умер в начале 70-х годов.

Судьба одного из наиболее образованных деятелей КПА показательна для периода насаждения сталинской модели социализма. Малешова, будучи сложившимся по своим политическим взглядам человеком, плохо поддавался обработке по сравнению с "пластилиновым" Ходжей. Тот и к 30-ти годам (он родился в 1908 г.) не нашел себя в жизни, в меру увлекаясь левыми идеями. 1934-1936 гг. провел во Франции и Бельгии, пытаясь получить высшее образование на выделенную ему государственную стипендию. В архиве советского Общества дружбы с зарубежными странами сохранилась анкета почетного члена общества советско-албанской дружбы Ходжи. В графе "Образование" написано - "высшее". Но в ответ на вопрос: "Какое высшее учебное заведение окончил? " написано - "Не окончил университет в Монпелье". Его сверстники вспоминали в начале 90-х годов, когда за распространение сведений такого рода можно было уже не опасаться тюрьмы, что в Монпелье его лишили стипендии за неуспеваемость: он не смог сдать ни одного экзамена по причине легкомысленного образа жизни, чрезмерного увлечения вином и прекрасными дамами.

Вернувшись в Албанию, он какое-то время преподавал французский язык в младших классах лицея г. Корча, затем переехал в Тирану. Официальные партийные биографы писали, что именно тогда началась его активная деятельность в коммунистическом движении. Он вошел в тиранскую ячейку корчинской коммунистической группы, которой руководил приехавший из Москвы с заданиями от Коминтерна Кочо Ташко. Табачная лавка "Флора", продавцом в которой Ходжа работал, якобы сделалась подпольным центром, где встречались албанские коммунисты. На организационном собрании в Тиране (ноябрь 1941 г.), где присутствовали представители основных коммунистических групп из Корчи, Шкодры и от "молодых", он, став к тому времени "авторитетом", был единогласно избран политическим секретарем КПА. Эта история стремительного восхождения Ходжи, постепенно внедрявшаяся партийной пропагандой, вызывала сомнения в правдивости, пока были еще живы свидетели тех событий.

Последняя попытка разделить славу организатора партии предпринималась на очередном пленуме ЦК в 1955 г. одним из тогдашних секретарей ЦК Туком Якова, которому в 1941 г. действительно поручили политическое руководство, в то время как Ходжа занялся финансами. Предложение Яковы о восстановлении истины при освещении истории создания партии (к тому времени Ходжа начал каяться в поощрении своего культа личности) воспринималось как необоснованная претензия на признание собственных и не существующих заслуг в этом деле, а также как недостойная попытка приписать честь создания партии "нескольким иностранцам". "С самого начала нашей партией руководил Центральный комитет во главе с тов. Энвером Ходжей, ее основателем и организатором,- говорилось в резолюции пленума, - а поэтому тезисы Тука Яковы являются антимарксистскими, антипартийными и ликвидаторскими в отношении партии и ее

стр. 95

марксистско-ленинского руководства" ¹² . Тука лишили всех партийных и государственных постов с формулировкой "за антипартийную, антимарксистскую, троцкистскую и ревизионистскую деятельность" и выслали из Тираны.

На Бератском пленуме история выдвижения Ходжи не успела обрасти легендами, и участники заседаний только уточняли, почему же так все получилось, что и настоящего руководства-то не было, и что политика по отношению к националистическим организациям не отличалась разумным подходом, и что связям с массами уделялось мало внимания. По рукам ходило письмо-памфлет секретаря ЦК Нако Спиру, содержавшее резкую и злую критику Ходжи. Оно начиналось словами: "Посредственность в интеллектуальном отношении. Заурядная посредственность". Разоблачалась несамостоятельность Ходжи и готовность подчиняться авторитету сильного: "Следовал за Ташко с закрытыми глазами. После прибытия Миладина с Душаном и создания партии сделался членом Временного ЦК, после чего слепо пошел за Миладином, который мало-помалу передал в его руки всю ответственность" ¹³ .

Критики Ходжи верно отмечали беспринципность лидера. Он всегда признавал свои ошибки, лишь бы удержаться наверху. Так случилось и на Бератском пленуме. Зато он не прощал свидетелям своего временного унижения и потом мстил им. В 1948 г. он расправился с Дзодзе, который при поддержке "своего" югослава Стойнича отодвинул его на второй план после Бератского пленума. Льстивое отношение к Тито в период тесной албано-югославской дружбы 1941- 1948 гг. не помешало Ходже откреститься от него после коминформовской резолюции 1948 г. с осуждением Югославии, хотя он вплоть до самого дня ознакомления с ней придерживался проюгославской позиции. Преклонение перед Сталиным не стало ему препятствием, чтобы включиться в кампанию по критике культа личности, в том числе собственного, и для столь же стремительного отката назад. А когда стало известно, что Сталин фактически санкционировал поглощение Албании Югославией, то тут Ходжа "обнаружил", что Сталин и другие "советские" смотрели на Албанию глазами югославов. Аналогичные превращения имели место во взаимоотношениях с Хрущевым и наследниками Мао.

Продолжение статьи